Альберт Манфред - Марат

Справедливости ради надо признать, что тогда находились немногие — их можно было по пальцам перечесть — проницательные люди, которые были охвачены беспокойством.

Лустало в газете «Революсьон де Пари» писал 30 августа: «Вызванный хищническими спекуляциями голод, прекращение работ, застой в торговле, постоянные тревоги, тайные союзы наших врагов — все это нас удручает и страшит». Но даже прозорливый Лустало, чувствуя, что в стране неладно, был не в состоянии найти правильную политическую ориентацию. В той же статье 30 августа он с неподдельной тревогой передавал слухи о том, будто бы граф Мирабо подвергся нападению, ранен шпагою и пал жертвою своего патриотизма. Ему было невдомек, что в это время Мирабо уже не был в первых рядах сражавшихся и уже задумывался над тем, как бы обуздать революцию.

И вот в этот хор славословий, восторгов, шумных уверений в благостности всеобщего братства или ложных опасений за судьбу «народных кумиров» ворвался совсем иной голос, не похожий на все остальные — суровый, резкий и обличительный.

Человек, взявший на себя смелость выступать от имени народа, не побоялся разойтись и в мнениях, и в тоне, и в определении ближайших политических задач со своими собратьями по перу.

«О французы, народ свободный и легкомысленный, доколе же не будете вы предвидеть тех бед, которые вам угрожают, доколе же будете вы спать на краю пропасти?»

Так начинал Марат свое «Обращение к народу», напечатанное в одном из первых номеров «Друга народа», датированном 18 и 19 сентября 1789 года.

В простых и ясных словах Марат рисовал народу картину бедствий родины и предостерегал против угрожавших опасностей.

Народ одержал славную победу 14 июля, но два месяца спустя нет оснований все еще упиваться радостью. «Чему повсеместно рукоплещете вы от одного края королевства до другого?» — негодующе спрашивал он.

«У вас нет более тиранов, но вы испытываете еще последствия тирании; у вас нет более господ, но вы продолжаете страдать от угнетения; в ваших руках лишь призрак реальной власти, и вы дальше от счастья, чем когда-либо».

Марат не боится сказать народу жестокую правду, сбросить с его глаз пелену иллюзий. Он показывает народу истинное положение страны: мануфактуры закрыты, мастерские опустели, торговля прекратилась, финансы расстроены, «сами вы прозябаете в нищете». И дальше будет не лучше, а хуже, ибо бедственное положение страны является следствием злонамеренных действий врагов общества и беспечности, легкомыслия и доверчивости народа.

Речь Марата, обращенная к своим соотечественникам, не похожа на карканье ворона, предвещавшего беду. Она полна энергии, за этими суровыми словами чувствуется непреклонная воля, стремящаяся преодолеть косность народа и поднять его на борьбу против грозной опасности.

«Политическая машина никогда не приходит в движение без сильных сотрясений, подобно тому как воздух очищается не иначе, как в результате грозы. Соберемся же в общественных местах и обсудим средства для спасения государства».

Марат призывает народ к пробуждению, к действенному вмешательству в политическую борьбу.

Для чего? Для новой революции? Для разжигания гражданской войны? Отнюдь нет. Напротив, Марат предостерегает от ужасов гражданской войны, которую охотно бы развязал король.

Народ должен громко высказать свои требования, он должен бдительно следить за развитием событий, ибо те, кому он передоверил защиту своих интересов, — депутаты Национального собрания в первую очередь, а также члены муниципальных комитетов — не выполняют своего долга: не защищают интересов народа и потворствуют или тайно прислужничают коварным и злобным планам двора.

В дни, когда Национальное собрание было еще окружено ореолом лучезарной славы, когда большинство газет и политических деятелей представляло его живым воплощением всей нации, а его решения — голосом самого народа, Марат посмел осудить его политику и выразить недоверие многим его членам.

Конечно, Марат был далек от того, чтобы бросать обвинение всем депутатам Собрания; он славил тех депутатов, которые с воодушевлением служат интересам народа, и охотно воздавал им должное за их заслуги.

Но он решился, он посмел громко, на всю страну возвестить ту непреложную истину, которая, может быть, не доходила до сознания народа, что это Национальное собрание было избрано еще при старом режиме, на основе действовавших тогда феодальных положений, что его состав не представляет народа и не выражает его мнения и что из тысячи двухсот депутатов Национального собрания большая часть является слугами двора и врагами народа.

Марат не был ни догматиком, ни схоластом. Высказав вслух эту мысль, которая многим должна была показаться кощунством, он тут же предлагал и практические пути исцеления зла.

«Потребуем, чтобы сенат нации (то есть Национальное собрание. — А. М. ) сам подверг себя чистке и чтобы его первый же декрет объявил лишенными права избираться в депутаты всех тех, кто пользуется какими-либо милостями со стороны двора или использует честь служения родине для извлечения выгоды… Если же сенат откажется очистить свои ряды, пусть те депутаты, которым невозможно больше доверять, лишатся полномочий своими избирателями, а на их место будут избраны действительно достойные люди!»

Это значит иными словами, что Марат призывал к своего рода «чистке» Национального собрания, устранению из его рядов всех враждебных революции депутатов.

Марат, как это было в духе того времени и как это было присуще ему и раньше, вел борьбу преимущественно в плане моральных категорий: он призывал к борьбе против подлых, недостойных, недобродетельных людей. Но это был только способ выражения, за которым скрывались вполне определенные социальные категории. Марат их довольно точно обозначает: «Устраним же с ристалища, — пишет он, — прелатов, дворян, финансистов, членов парламентов, пенсионеров государя, его сановников и их ставленников». Нетрудно заметить, что к категории врагов революции Марат теперь относит. и те социальные группы (например, финансистов), которые он до революции, до 14 июля, считал необходимым привлечь в ее лагерь. Это изменение тактики вполне оправданно. Победа революции привела к изменениям в соотношении классовых сил: верхний слой буржуазии, шедший вместе со всем третьим сословием против абсолютистского режима, после 14 июля повернул против народа и пошел на сближение с двором.

Марат доказывал народу на конкретных примерах слабость и двоедушие Национального собрания. В ту пору, когда самые прославленные ораторы, журналисты, поэты в стихах и прозе прославляли великие деяния благородных и великодушных депутатов «исторической Ассамблеи», Марат не побоялся гласно разоблачить трусость, лицемерие, корыстные расчеты и враждебные народу тайные помыслы господствующей в Собрании партии либералов-конституционалистов.