Майкл Робертс - Grace. Автобиография

Между тем в редакции принялись устанавливать стенды с утвержденными Анной полароидными снимками одежды для предстоящих фотосессий. Как-то раз я спросила у Габе: «Почему я не могу просто сказать Анне, что хочу снимать?» – и сразу же сообразила, насколько глупо звучит мой вопрос. Когда все было оформлено документально, невозможно было ничего протащить в кадр без ее ведома. Если только ты не Карлин, конечно. Закрепленные за ней «Полароиды» не имели ничего общего с тем, что она снимала. Или же она вообще обходила правила и требовала доставить нужную ей одежду непосредственно в студию, где работала.

Жаловаться Анне: «Она украла мое платье!» было бесполезно. Ответ был предсказуем: «Здесь вам не пансион благородных девиц. Разбирайтесь сами». Возможно, для непосвященных Vogue и оставался храмом моды и стиля, но временами очень напоминал девичий пансион с его истериками, слезами и интригами.

По окончании сезонных показов редакторов приглашали на итоговое совещание, где мы обменивались идеями. Это было похоже на экзамен. Мы все ждали его с ужасом. Иногда мероприятие проходило вечером, во время ужина (как правило, это бывало на парижских показах), и обычно в Salon d’Eté – роскошном, утопающем в позолоте обеденном зале отеля Ritz . Стараниями Фионы Дарин на большом овальном столе выставлялись самые изысканные блюда и вина. Эта невозмутимая дама, глава парижского бюро Vogue , не покладая рук работала над тем, чтобы удовлетворять все капризы американского Vogue , десант которого высаживался в ее городе. Но этот ужин приходилось отрабатывать – вставать перед строгими экзаменаторами и излагать свои идеи, даже если ими не хотелось делиться со всеми. Хуже было, когда редакторы заранее передавали свои предложения в письменном виде и эти листки лежали перед Анной уже с ее пометками. Она с жалостью во взгляде говорила: «Я ознакомилась с вашими идеями, вы все хотите делать одно и то же: крапинки и полоски» – после чего с явным облегчением передавала слово более красноречивым сотрудникам художественного департамента, которые должны были донести до нас ее мысли.

Вечеринки устраивались через день. Но для нас эти мероприятия были не развлечением, а тяжелой работой. Анна закатывала целые рауты в Нью-Йорке для продвижения журнала, выбирая какое-нибудь долгожданное новое заведение – обычно от модного ресторатора Брайана Макнелли. В те дни все только и говорили, что об англичанине Брайане и его изящной жене-француженке, тезке Анны и ее ближайшей подруге.

Анна переманила из Англии многих сотрудников, включая Джеймса Трумэна, который, как и я, уже обосновался в Нью-Йорке, но работал в лондонском журнале The Face . Затем он стал редактором Details , а после того как Либерман вышел на пенсию, занял место главного редактора Condé Nast . Анна пригласила и Хэмиша Боулза, и Камиллу Никерсон из Harpers & Queen , и Плам Сайкс из британского Vogue , тем самым создав журналу репутацию, милую сердцу английского сноба.

В 1989 году я снова начала работать с Брюсом Вебером, сделав с ним сразу две фотосессии. Первая съемка была достаточно простой – мы снимали пляжную одежду в Майами с Талисой Сото, одной из наших любимых моделей, которая недавно устремилась в кинематограф и сразу же получила главную роль в фильме о Джеймсе Бонде. Брюс выбрал ей в пару Риксона Грейси, бразильского чемпиона боевых искусств, чтобы привнести в фотографию необходимую «химию». Вторая съемка была посложнее – нам предстояло фотографировать боксера Майка Тайсона и Наоми Кэмпбелл в разгар их бурного романа с бесконечными расставаниями и воссоединениями.

Брюс очень поддержал меня после переезда в Америку. Мы славно поработали вместе на рекламе у Кельвина Кляйна и до сих пор тесно общались. Дидье тоже работал в его команде. Планируя фотосессию, мы с Брюсом долго и мучительно обсуждали нюансы. Картинка не складывалась.

Наоми и Майк Тайсон познакомились в Париже. Французская пресса с придыханием следила за ухаживаниями боксера. Друзья предупреждали Наоми, что он может быть непредсказуем – и даже опасен. Их роман был вечным боем.

Как-то вечером мы ужинали в ресторане Balzar на бульваре Сен-Мишель с Линдой Евангелистой и фотографом Питером Линдбергом, когда у Линды зазвонил сотовый телефон, и в трубке раздался голос Наоми, которая бормотала что-то про Тайсона.

– Приезжай немедленно, – настояла Линда, главный миротворец среди супермоделей.

Наоми послушно приехала – в облегающем маленьком платье от Аззедина Алайи, растрепанная и в рваных колготках. Судя по всему, она была с Тайсоном, и он опять вышел из-под контроля.

– Мне пришлось ударить его по голове сумкой, – сказала она (сумка, о которой шла речь, была довольно объемной и жесткой). Так их роман снова оборвался. Но ненадолго.

Вернувшись в Нью-Йорк, Брюс не оставил идею сфотографировать боксера, который был в зените славы и тренировался перед решающим боем с Эвандером Холифилдом в Атлантик-Сити. Дидье, давний фанат бокса, тоже сгорал от желания встретиться с кумиром. Переехав в Нью-Йорк, Дидье тут же записался в спортзал Gleason , где тренировались многие известные боксеры, в том числе Роберто Дюран, и регулярно там боксировал. После этого Vogue снова попытался организовать фотосессию с Тайсоном и Наоми. Но Тайсон сказал «нет». Переубедить его смогла только Наоми.

Мы приехали в Атлантик-Сити, где нам заявили, что Тайсон занят – ему бреют голову. Личный парикмахер колдовал над его черепом, выбривая замысловатые молнии в уличном стиле. Мы ждали целую вечность. Наконец он вышел, и мне удалось уговорить его примерить один из костюмов, сшитых специально для него Джанни Версаче. Затем мы отправились на улицу, чтобы сделать репортаж о счастливой паре – разумеется, тут же оказавшись в плотном кольце толпы. После пары снимков Тайсон вдруг исчез на целых два часа. В это время Наоми заметила его соперника Холифилда, который совершал пробежку, и, покачивая бедрами, двинулась навстречу, чтобы поздороваться.

– Надеюсь, Майк ничего не узнает, – лукаво хихикнула она, – ведь это все равно что разговаривать с врагом.

Наконец Тайсон вернулся, по ходу дела проведя инструктаж с болельщиками. В какой-то момент он что-то шепнул на ухо Наоми, и та подошла к нам, снова хихикая.

– Майк хочет сделать со мной фото «ню», – сказала она.

– Что? Где? – У меня отвисла челюсть.

– Здесь, – она указала на бульвар, где собралось еще больше зевак.

Конечно, Брюс был обеими руками «за». В следующую секунду Наоми дерзко сорвала с себя топ, Тайсон снял рубашку, и она улеглась лицом вниз на эту гору мышц, в то время как менеджер Тайсона Дон Кинг сдерживал напирающую, улюлюкающую толпу. Потом я набросила Наоми на плечи кашемировый плед, который всегда беру с собой на съемки, чтобы модели не замерзли. Брюс быстро защелкал фотоаппаратом, снимая парочку по дороге к нашему фургону. Тайсон нежно держал ее за руку. Наоми выглядела юной, свежей и трогательной. Это моя самая любимая фотография.