Майкл Робертс - Grace. Автобиография

Мы запланировали фотосессии с молодыми артистами балета, фигуристами, художниками, модельерами и медийными персонами – всеми, кто представлял культуру новой России. Координировать нашу работу поручили Владу, доверенному лицу Алекса Либермана из Condé Nast . Но Влад оказался плохим помощником. Каждый день он встречал нас убийственной фразой: «Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?» За этим неизбежно следовало что-то вроде: «Хорошая новость: обед будет подан в час пополудни. ( Пауза ). Плохая новость: балерины категорически отказали в съемке». Вариации на эту тему повторялись и с фигуристами, и с другими… К счастью, хоть художники не подкачали. Правда, жили они в какой-то коммунальной конуре. Поскольку у нас не было съемочного фургона, Кристи была вынуждена пользоваться ванной как раздевалкой. Пока она переодевалась, огромный трансвестит рядом с ней наряжался в Мэрилин Монро.

Хотя, собираясь в Россию, я предвкушала, что утону там в черной икре, за все время пребывания мне досталось чуть больше чайной ложки – и это тоже был признак перемен. Свободно купить икру можно было только на черном рынке. Нас отвели в какую-то подворотню, где мы и накупили икры, чтобы отвезти домой.

Однако когда пришло время улетать, таможенники в аэропорту очень возбудились при виде нашего ценного груза. Сперва они потребовали предъявить чеки, затем заявили, что неофициально приобретенный товар вывозить не разрешается – в общем, выпускать нас с икрой отказались. Тогда я спросила: «Вывозить нельзя… А съесть прямо здесь можно?» Оказалось, можно. Так что мы разложились со своими баночками прямо в таможенной зоне и, вооружившись перочинным ножиком, принялись спешно уплетать икру, все время поглядывая на табло, чтобы не опоздать на рейс.

В апреле 1991 года мне исполнилось пятьдесят лет, и Анна с Габе организовали вечеринку по случаю моего дня рождения. Обычно «сюрпризами» в таких случаях занимается Дидье, который привлекает на помощь мою ассистентку и бронирует очень хороший ресторан для нас и близких друзей.

На мой день рождения Анна заказала ресторан «Indochine» («Индокитай»), который в те времена считался самым крутым и знаковым. Пришли все, с кем я работала. Стивен Майзел, который в то время очень много путешествовал, сидел во главе собственного стола – прямо как Иисус на Тайной вечере, – а по обе стороны от него расположились его знаменитые модели: Линда, Наоми, Кристи, Надеж, Хелена Кристенсен, Сьюзен Холмс, Ясмин Гаури и Вероника Уэбб. Элизабет Зальцман, «it-girl» журнала Vogue тех дней и ответственная за новых молодых дизайнеров, явилась на тридцатисантиметровых каблуках, в бюстгальтере «пушап» и парике цвета платиновой блондинки, который оказался настолько эффективной маскировкой, что ее не узнали даже собственные родители. Конечно, пришли Брюс Вебер и Кельвин Кляйн. Две модели внесли праздничный торт размером с маленький стол, на котором глазурью было нарисовано мое лицо. Анна была недовольна тем, как получился портрет, поэтому сняла с себя солнцезащитные очки и сунула их в торт, как если бы я их носила. Оркестр заиграл сальсу. Артур Элгорт, великолепный танцор, закружил меня на танцполе. Все тоже задвигались под музыку. Анна отрывалась на полную катушку.

В том же году у меня состоялась еще одна поездка – на этот раз в Марракеш с Эллен фон Унверт, Орбе и валькирией Надей Ауэрманн. Первоначально мы планировали провести фотосессию в Берлине: после крушения Берлинской стены и воссоединения Германии это место вдруг стало культовым – несмотря на то что городской пейзаж предлагал лишь уродливые стройплощадки на каждом углу и ощетинившиеся краны на фоне неба. Но Эллен передумала – недавно она съездила в Марокко и влюбилась в его экзотическую романтику. Источником вдохновения для нашей истории стал черно-белый фильм Джозефа фон Штернберга «Марокко» 1930-х годов с Марлен Дитрих и Гэри Купером в главных ролях. Это был идеальный выбор: блондинка Надя просто создана для того, чтобы играть Дитрих. Сессия оказалась замечательна не только тем, что наши герои были в черном; к моему удивлению, Анна разрешила снимать эту историю на черно-белую пленку, хотя это и было против правил. Агент Орбе, Омар, изображал Гэри Купера, одетого в форму французского Иностранного легиона, а массовку набрали среди местного населения.

Работать с Эллен – большое удовольствие еще и потому, что ей всегда везет с кастингом. Можно оказаться в любом уголке мира, и ей обязательно попадется человек, который воплотит задуманный ею образ на фотографии. В тот раз она даже нашла мужчину в белом измятом костюме, который был копией обаятельного персонажа Адольфа Менжу.

В 1993 году Анне пришла в голову идея сделать презентацию моих работ, и это вылилось в выставку модной фотографии в галерее Данцигера в Сохо на Манхэттене. Я была куратором выставки и отобрала для нее самые любимые работы великих фотографов, с которыми мне довелось сотрудничать. Поскольку в американском Vogue я работала всего четыре или пять лет, Анна подумала, что мне захочется включить и снимки из британского Vogue . Это был великодушный жест с ее стороны – хотя продуктивность моего «американского периода» была неизмеримо выше.

Со всех сторон были задействованы мощные силы, пытавшиеся повлиять на окончательный выбор. Дмитрий Левас, который работал на Брюса Вебера и помогал мне в работе над выставкой, конечно же, хотел, чтобы преобладали фотографии Брюса. Рауль Мартинес, арт-директор Vogue , был ярым поклонником Стивена Майзела и желал видеть в основном его. В какой-то момент ко мне подошел Джеймс Данцигер и спросил: «Как думаешь, у тебя наберется достаточно фотографий для выставки? Штук пятьдесят хотя бы?» Кажется, в итоге их набралось около четырехсот. Я решила, что работа каждого фотографа должна быть обрамлена в индивидуальную рамку и висеть отдельно, но для Брюса дизайнер Луис Барраган сделал потрясающий четырехсторонний мольберт. Я заказала полки вдоль стен галереи, на которых расставила еще больше фотографий Брюса, имитируя тот стиль, который он выдерживал у себя дома.

Выставка не рассматривалась как коммерческий проект. В конце концов, это были всего лишь фотографии, сделанные для модных журналов. Из Нью-Йорка экспозиция отправилась в Лос-Анджелес, в галерею Фэйхи/Клейн, где получила название «Короткие истории от Грейс Коддингтон: 25 лет в Vogue ». Открытие выставки было отмечено ужином в ресторане Dean & Deluca прямо напротив галереи. Звучали торжественные речи – непременный атрибут мира Анны. Беа Миллер, которая прилетела из Лондона, тоже была в числе выступающих, но уронила бумажки со словами, собрала их не в том порядке, и ей пришлось импровизировать. Карл Лагерфельд со своей свитой опоздал к открытию и попросил провести для него индивидуальную экскурсию, что задержало столь ожидаемый момент начала трапезы.