Константин Телегин - Войны несчитанные вёрсты

Я хотел уже было садиться, но К. К. Рокоссовский, удержав меня, очень просто, как-то по-домашнему, произнес:

- К нам прибыл новый член Военного совета. Прошу любить и жаловать генерал Константин Федорович Телегин! - И уже обращаясь ко мне: - Знакомьтесь, пожалуйста. Это - начальник штаба Михаил Сергеевич Малинин!

Сидевший напротив генерал грузновато поднялся, несколько старомодно отвесил поклон и хрипловатым голосом заядлого курильщика произнес:

- Добро пожаловать! В самое время прибыли! Таким же образом мне были представлены находившиеся тогда в столовой командующий БТ и МВ фронта генерал-майор танковых войск Г. Н. Орел, командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии В. И. Казаков. Помню, что мне показалось почему-то несколько неожиданным равенство В. И. Казакова в звании с командующим фронтом. В тот период К. К. Рокоссовский пребывал еще также в звании генерал-лейтенанта.

Опрятная официантка только лишь у меня осведомилась, что подать на стол, командующему же принесла ужин без заказа. Как здесь было заведено (и в этом я вскоре убедился), в столовой собирались в назначенное время все, кто из командования был в штабе, занимали свои привычные места, чувствуя себя так, словно должности и звания свои оставляли в прихожей и руководствовались в поведении непреложным правилом: за столом - ни слова о делах!

Таким образом, столовая Военного совета превратилась в своеобразный клуб, где можно было накоротке расслабиться, отвлечься на минуту от трудных повседневных и ежечасных забот, перекинуться душевным словом и шуткой, на что в рабочей обстановке не всегда находилось время.

После ужина меня пригласил к себе генерал М. С. Малинин. Беседа с ним затянулась далеко за полночь.

Мы стояли у большого стола. На его чуть наклоненной к центру комнаты крышке была скатертью расстелена карта. Цветастые стрелы и условные обозначения давали наглядное представление о расстановке сил и средств войск фронта, расположении и средствах обороны противника.

Я много ждал от этой беседы и не ошибся. К тому же Михаил Сергеевич несмотря на внешнюю простоту оказался человеком довольно тонким и проницательным.

- Многие узелки нашего теперешнего бытия завязаны не сегодня, а значительно раньше! - заметил он почему-то с очевидным огорчением.

Говорил он обстоятельно, неторопливо, словно размышляя вслух или даже дискутируя с самим собой; глухо покашливал, по дымившуюся папиросу из пальцев почти не выпускал, иногда пользуясь ею как указкой.

Думаю, что нет необходимости воспроизводить здесь разговор дословно. Информацию я получил полноценную. Рассмотрев в подробностях события предшествовавшие окружению войск противника под Сталинградом, мы подошли к тому, что меня особенно сейчас интересовало.

В выражении лица, во всем облике М. С. Малинина появились заметные признаки озабоченности. Вообще, при всей внешней суровости, как я потом понял, несколько напускной, Михаил Сергеевич умел обворожить собеседника откровенностью суждений, очевидной готовностью выслушать и оценить его мнение.

- А с первого октября, - перешел Малинин к главному, - начал действовать и наш Донской фронт, созданный решением Ставки от 28 сентября из основных сил Сталинградского фронта, которые были отрезаны противником от города. В октябре и в первой половине ноября войска нашего фронта неоднократно переходили в наступление, захватывали и удерживали плацдармы на Дону, отвлекали силы гитлеровцев от города. А затем мы активно участвовали в выполнении оперативного замысла командования по окружению войск противника, прорвавшихся к Сталинграду.

Отрываясь от карты, Михаил Сергеевич, почти не заглядывая в записи, на память раскрыл состав армий, перечислил стрелковые, артиллерийские и танковые соединения, привел сведения, касающиеся их укомплектованности, обеспеченности вооружением, боеприпасами, горючим, продовольствием...

- Само собой разумеется, - заключил эту часть рассказа М. С. Малинин, как только главные силы наших соседей и дивизии правого фланга нашей 65-й армии закончили окружение, сразу была предпринята попытка расчленить окруженную группировку и общими усилиями трех фронтов - Юго-Западного, Донского и Сталинградского - добить ее. Только вот намерения, как показала практика, не всегда соответствуют возможностям, не всегда согласуются с реальным положением дел. Одним словом, решить эту задачу с ходу нам не удалось, и главным образом по причине явного недостатка сил.

Помолчав немного и раскурив новую папиросу, Михаил Сергеевич огорченно поведал мне о том, что и штаб фронта, и разведорганы оказались не на высоте, определив численность окруженного противника в 80-85 тысяч человек.

- Мы, в сущности, и сейчас не знаем, хотя бы более или менее точно, сколько их там на самом деле! - произнес он, уже вовсе не скрывая раздражения. Все попытки уточнить нужные данные пока ни к чему не привели. Обильные снега и множество глубоких оврагов помогают противнику маскировать сосредоточения войск от воздушного и наземного наблюдения. Плотность вражеских войск, заключенных в кольце окружения, соответствующие меры, предпринимаемые военной контрразведкой, предельно затрудняют использование разведывательных групп и результативную заброску агентуры...

Вторая причина задержки с наступлением наших войск состояла, по мнению М. С. Малинина (что в дальнейшем подтвердилось полностью), в том, что, создавая круговую оборону, немецко-фашистские войска заняли выгодные в тактическом отношении высоты и дефиле, очень сильно их укрепили, используя для этого все средства. Например, неисправные и оставшиеся без горючего танки они зарыли в землю, превратили их в надежные огневые точки.

Командование окруженных войск применяло драконовские меры для укрепления дисциплины. Сведения, полученные по различным каналам, в том числе показания захваченных "языков", подтверждали, что теперь всякое оставление солдатами и офицерами позиций каралось расстрелом перед строем, а семья расстрелянного подлежала отправке в концлагерь.

Оказывали влияние на боеспособность окруженных войск и заверения Гитлера о скорой помощи и выводе из кольца.

- Насколько можно судить, - заметил Михаил Сергеевич, - Гитлер решил свое слово сдержать. В районе Котельникова и Тормосина, вот тут и тут, - показал он на карте, - отмечено сосредоточение довольно крупных, в том числе танковых, сил противника. Сейчас совершенно необходимо их упредить, уничтожить окруженную группировку раньше, чем Манштейн соберет силы для нанесения деблокирующего удара по кольцу!

Развивая эту мысль, М. С. Малинин поведал мне, что план такой операции уже разработан, с часу на час ожидается прибытие генерала Р. Я. Малиновского и его 2-й гвардейской армии, которой отведена в планируемых действиях фронта роль главной ударной силы.