Константин Телегин - Войны несчитанные вёрсты

Глубокой ночью мы вновь в том же составе, что и в начале операции, выехали на НП командующего 65-й армией П. И. Батова. Наблюдательный пункт находился в центре боевых порядков на главном направлении удара, у насыпи окружной железной дороги. По дороге повсюду мы видим огромное количество орудий с грозно приподнятыми в сторону врага стволами. Застыли ряды тяжелых реактивных установок. Мне пришлось побывать здесь раньше - еще засветло. Все ровное плато к западу от железной дороги представляло собой удивительное зрелище еще невиданного скопления такой могучей боевой техники. В самом деле, плотность артиллерийско-минометных стволов ударной группы доходила до 338 на километр фронта. Фронт располагал 1656 реактивными установками, один залп которых равнялся 15 тысячам реактивных мин, на каждую установку было подготовлено по пяти - восьми комплектов выстрелов. Глядя на все это, мы испытывали гордость за свою партию, за советский народ, которые не согнулись в беде, постигшей Родину в 1941 году, дали фронту все необходимое для того, чтобы не только остановить врага, но и нанести ему сокрушительный удар, открыть путь к полной победе.

Вдоль всей насыпи окружной железной дороги почти сплошь были вырыты землянки, блиндажи, оборудованы наблюдательные пункты командиров дивизий, артиллеристов и командующего армией. Целый лес стереотруб направил свое всевидящее око в сторону противника. А там, восточнее железной дороги, в 500-700 метрах - траншеи врага, за ними - истерзанный, зияющий провалами разрушенных зданий город-герой.

Под покровом ночной темноты и сумерек рассвета герои-пехотинцы в маскхалатах уже подошли ближе к противнику и укрылись в снежных окопах. Они были одеты в добротную зимнюю одежду, их согревала пламенная любовь к Родине, сердце их жгла лютая ненависть к фашистским разбойникам. Бойцы с нетерпением ждали сигнала к последнему штурму.

И долгожданный момент настал. В 8 час. 30 мин. содрогнулась земля, мощные потоки воздуха взметнулись, закрутились в бешеном вихре, огненные хвосты реактивных снарядов взбороздили небо и смерчем невиданной силы обрушились на голову притаившегося врага. Залп сотен реактивных установок возвестил о начале артиллерийской подготовки. А затем загрохотала многотысячеголосая наша славная артиллерия.

На позициях врага творилось что-то невообразимое. Даже видавшие виды боевые командиры от удивления могли только выговорить:

- Вот это да! Вот это удар! Такого еще никогда не было.

Люди забыли, что в сотне метров перед ними - еще сопротивляющийся враг. Бойцы поднялись над брустверами, вверх летели шапки, рукавицы, вздымались автоматы. Над полотном железной дороги, как густая цепь, готовая к атаке, выросла шеренга наблюдателей, связистов, связных. Они что-то кричали, махали руками. Все заглушала и перекрывала могучая симфония еще невиданной, неиспытанной артиллерийской подготовки. В этой симфонии свою особую мелодию вели летевшие на врага самолеты.

Сила и мощь последнего удара настолько были велики, что подавили физически и морально остатки окруженной группировки. Гитлеровцы начали сдаваться в плен и лишь в отдельных местах еще продолжали сражаться. К 14 часам организованное сопротивление врага было окончательно сломлено. Некогда грозная и "непобедимая" 6-я и многие части 4-й танковой армий прекратили свое существование.

И только в эти последние часы великого сражения мы обнаружили свои "просчеты". К 16 часам 2 февраля из всех подземелий, подвалов, разрушенных зданий, из балок потянулись на сборные пункты длинные колонны гитлеровцев. Свыше 40 тысяч немецких солдат и офицеров во главе с генералом Штреккером сдались в плен. Всего с 10 января по 2 февраля было взято в плен 91 тысяча, из них 24 генерала и 2500 офицеров. Остро встала проблема размещения, питания этой голодной армии, укрытия ее от холода, ибо пленные были одеты во что попало, укутаны тряпьем, женскими юбками. Наконец, нужно было оказать медицинскую помощь раненым и больным. Таких оказалось около 20 тысяч. Пришлось выделить несколько госпиталей, сотни медицинских работников.

* * *

Битва закончена. На лицах у всех радость победы, счастье от сознания выполненного долга. Все поздравляют друг друга, целуются, обнимаются, вверх летят шапки, каски, то в одном, то в другом месте взлетают вверх герои битвы качают любимых командиров и политработников, возникают летучие митинги.

Еще с наблюдательного пункта П. И. Батова К. К. Рокоссовский доложил Верховному Главнокомандующему об окончании битвы, рассказал о трудностях, возникших в связи с большим количеством пленных. Вскоре начштаба М. С. Малинин получил указание о погрузке пленных в эшелоны и отправке в тыл. С радостным чувством, приподнятым настроением мы возвращались к себе в штаб. Наши машины обгоняли длинные колонны пленных, направлявшихся к станциям погрузки.

Вот движется колонна пленных на запад. Впереди колышется белый флаг, но ни в конце колонны, ни по бокам не видно ни одного нашего конвоира. Подъезжаем к голове колонны и видим: во главе колонны идет немецкий унтер-офицер, на груди у него приколот лист бумаги, на котором написано: "в Сибир". Через переводчика спрашиваем этого унтера, кто их сюда направил и почему такая надпись? Он ответил, что их собрал в колонну советский офицер и приказал ему вести колонну на станцию Иловля, где их примут и погрузят в эшелон. К. К. Рокоссовский спросил, почему написано "в Сибир"? Унтер ответил, что их командиры говорили, будто всех пленных отправляют "в Сибир", поэтому он и написал, чтобы знали русские, куда их надо отправлять.

Мы от души посмеялись над этим творчеством унтера, велели разорвать листок и продолжать путь на станцию, послав из штаба сопровождающего офицера.

Почти всю оставшуюся дорогу мы следовали мимо длинных колонн военнопленных. Строем эти колонны назвать было трудно - одетые в невообразимые одежды, сквозь которые не часто просматривался материал почерневших грязных шинелей, обутые поверх сапог в какие-то невообразимые обмотки из тряпья, соломы и старых газет, они медленно брели, с натянутыми на уши крыльями пилоток, казалось, уже безразличные ко всему на свете - недобитые вояки поверженной армии.

Следует отметить, что само управление этим потоком намерзавших людей оказалось делом далеко не простым, в чем мы убедились вскоре же после возвращения от П. И. Батова.

Той же ночью работники штаба, прибывавшие на КП фронта с передовой, установили, что по дороге на Заварыкино движется колонна пленных примерно в пять тысяч человек. Это уже было опасно, потому что усилившийся к ночи мороз гнал замерзших до мозга костей пленных от одного населенного пункта к другому, где они заполняли до предела каждое жилое или подсобное помещение и никакой силой выдворить их оттуда не представлялось возможным.