Лира Муховицкая - Воронцовы. Дворяне по рождению

Для Елизаветы Воронцовой рушился мир. По словам очевидцев, ее пришлось буквально силой отрывать от бывшего императора – так крепки были их последние объятия.

Екатерина II самолично взялась устроить дальнейшую судьбу Воронцовой и приказала графу Р. И. Воронцову «выделить» дочь. Елизавета была негласно выслана в Москву, через секретаря своего, И. Елагина, Екатерина II купила для нее дом в Москве на свои личные деньги, проявив удивительную широту взглядов и заботу о бывшей сопернице.

Выделить детей (устар.) – отделить, предоставив им во владение часть общего семейного имущества, денежных средств для самостоятельного ведения хозяйства.

Можно предположить, что простота и открытость (или тонкая дипломатичность) бывшей камер-фрейлины немало способствовали этому. Как говорят, чтобы не дать дальнейшего хода слухам и окончательно отстранить от общественной жизни некогда могущественную конкурентку, императрица Екатерина II взялась устроить и семейную жизнь опальной Воронцовой, «чтобы она уже ни с кем дела не имела и жила в тишине, не подавая людям много причин о себе говорить». В 1765 году Елизавета Романовна вышла замуж (или была выдана!) за полковника, затем и статского советника А. И. Полянского (1721–1818) и переехала в Санкт-Петербург, где и прожила до конца дней своих. Она не появлялась при дворе, но бывала в свете и виделась даже с близким другом Екатерины II графиней А. С. Протасовой.

Графиня (с 1801) Анна Степановна Протасова (1745–1826) – доверенная фрейлина Екатерины II. Двоюродная племянница братьев Орловых, была пожалована императрицей Екатериной II сначала в статс-фрейлины, потом, в 1785 – в камер-фрейлины, пользовалась ее неограниченным доверием и была с ней неразлучно по самую кончину монархини.

Разумеется, такое «доверенное лицо» держало свою патронессу в курсе абсолютно всех деталей жизни опальной «мадам Помпадур». Протасовой был поручен надзор за всеми фрейлинами императрицы, слишком уж часто, как она считала, ее доверие обманывали легкомысленные завистливые девицы, которым она оказывала свое монаршее доверие. А слухи приписывают Протасовой еще одну весьма пикантную роль при Екатерине II, роль «дегустатора» фаворитов самой Екатерины.

Сохранилось описание многократного испытания на соответствие в выполнении прямых интимных обязанностей фаворита императрицы. Некто так описывал процедуру так (впрочем, нет уверенности, что ему можно доверять): «Посылали обыкновенно к Анне Степановне Протасовой на пробу избранного в фавориты Ее Величества. По осмотре предназначенного в высший сан наложника матушке-государыне лейб-медиком Роджерсоном и по удостоверению представленного годным на службу относительно здоровья препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трехнощное испытание. Когда нареченный удовлетворял вполне требованиям Протасовой, она доносила всемилостивейшей государыне о благонадежности испытанного, и тогда первое свидание бывало назначено по заведенному этикету двора или по уставу высочайше для посвящения в сан наложника конфирмованному. Перекусихина Марья Саввишна и камердинер Захар Константинович были обязаны в тот же день обедать вместе с избранным. В 10 часов вечера, когда императрица была уже в постели, Перекусихина вводила новобранца в опочивальню благочестивейшей, одетого в китайский шлафрок, с книгой в руках, и оставляла его для чтения в креслах подле ложа помазанницы. На другой день Перекусихина выводила из опочивальни посвященного и передавала его Захару Константиновичу, который вел новопоставленного наложника в приготовленные для него чертоги; здесь докладывал Захар уже раболепно фавориту, что всемилостивейшая государыня высочайше соизволила назначить его при высочайшей особе своей флигель-адъютантом, подносил ему мундир флигель-адъютантский с бриллиантовым аграфом и 100 000 рублей карманных денег. До выхода еще государыни, зимой в Эрмитаж, а летом, в Царском Селе, в сад, прогуляться с новым флигель-адъютантом, которому она давала руку вести ее, передняя зала у нового фаворита наполнялась первейшими государственными сановниками, вельможами, царедворцами для принесения ему усерднейшего поздравления с получением высочайшей милости. Высокопросвещеннейший пастырь митрополит приезжал обыкновенно к фавориту на другой день для посвящения его и благословлял его святой водой». Впоследствии процедура усложнялась, и после Потемкина фаворитов проверяла не только пробир-фрейлина Протасова, но и графиня Брюс, и Перекусихина, и Уточкина.

Описание приписывается А. М. Тургеневу (цит. по: В. Н. Балязин. «Тайны дома Романовых. Родственные союзы», 2005)

До конца дней свое богатой приключениями жизни Протасова была предана своей подруге императрице и даже отказалась выходить замуж, несмотря на многочисленные попытки Екатерины II устроить брак своей наперсницы. Хотя очередные злые придворные языки с удовольствием повторяли, что «мадемуазель Протасова была отталкивающе-безобразна, черна, бородата и весьма смешила величественностью вида своего», а не отличавшийся красотой граф Морков, отказался от этого брака, сказав: «Она дурна, я дурень, что же мы с нею будем только безобразить род людской».

Поэтому, можно с уверенностью сказать, что Елизавета Воронцова, не встречаясь с императрицей лично, тем не менее была как на ладони со всеми своими заботами, тревогами и чаяниями.

Необходимо сказать, что письма Елизаветы Воронцовой к брату, графу Семену Романовичу Воронцову, мало уступают французскому слогу ее сестры, княгини Дашковой, и полны подробностями о светских и придворных происшествиях. Оба брата ее, графы Семен и Александр Воронцовы, очень ее любили и отдавали ей большое предпочтение перед княгиней Дашковой, которую не без основания упрекали за недружелюбное отношение к сестре, сильно ее побаивавшейся не только во время своего фавора, но и после своей опалы. Вот так, может, «глупость толстой Лизки» еще одна историческая несправедливость или подтасовка фактов, которой так любили и любят заниматься власти предержащие.

У Елизаветы Романовны было двое детей – дочь Анна и сын Александр. В 1782 году Анна Александровна была пожалована во фрейлины, для этого ее мать обратилась с письмом к императрице с просьбой о шифре для дочери. Анна Александровна была замужем за бароном Вильгельмом д’Оггером (d’Hogger), нидерландским послом в Петербурге, который, женившись на Полянской, остался жить в России. Супруги имели сына и двух дочерей: Павла Васильевича; Елизавету Васильевну (1802–1872), которая была одной из «русских католичек», жена камергера барона А. К. Мейендорфа (1798–1865). Александр Александрович (1774–1818), сын Елизаветы Воронцовой-Полянской, его восприемницей была сама Екатерина II – тайный советник, действительный камергер, с 1817 года сенатор. Был женат на графине Елизавете Ивановне Рибопьер (1781–1847), дочь бригадира графа И. С. Рибопьера и А. А. Бибиковой, внучке А. И. Бибикова (1729–1774), сестре графа А. И. Рибопьера.