Саймон Монтефиоре - Красный монарх: Сталин и война

Берия, Маленков и Микоян, несомненно, симпатизировали бедняге Молотову. Они вызвали его, прочитали телеграмму Сталина и принялись критиковать за грубые ошибки. Вячеслав Михайлович признал промахи, но заявил, что не доверять ему несправедливо. Троица отправила в Гагры телеграмму. В ней сообщалось, что Молотов полностью раскаялся и даже расплакался. Но это не удовлетворило генералиссимуса. Тогда Вячеслав Молотов сам извинился перед вождем. Как напишет позже один историк, это извинение было, «возможно, самым эмоциональным документом в его политической карьере».

«Ваша телеграмма проникнута глубоким недоверием ко мне как к большевику и человеку, – жалобно писал Молотов. – Я принимаю это как самое серьезное предупреждение от партии для моей последующей работы, какой бы она ни была. Я попытаюсь делать ее на совесть, чтобы вернуть ваше доверие. Каждый честный большевик видит в нем не просто ваше личное доверие, но доверие партии. Его же я ценю дороже жизни».

Сталин заставил Молотова помучиться в состоянии неизвестности два дня. 9 декабря, в 1.15 ночи, он отправил в Москву телеграмму, опять четверке. В ней вождь писал, что решил вернуть наделавшего ошибок заместителя на прежнее место первого заместителя премьера. Но Сталин никогда больше не говорил о Молотове как о своем преемнике и наследнике. Он запомнил ошибки Молотова, чтобы впоследствии использовать их против него.

Разгром Молотова был только началом всплеска активности Сталина. Сейчас он чувствовал себя лучше. Ему не давали покоя враждебные действия недавних союзников, слабая дисциплина дома, неверность в собственном окружении и дерзость маршалов. Тишина и уединение дачи на Холодной речке вызывали у вождя скуку и депрессии. Его энергию и страсть к жизни подпитывала борьба с врагами. Сталину очень нравилось управлять помощниками, дергая их за веревочки, как в кукольном театре, и заниматься идеологическим конфликтом. В декабре Иосиф Виссарионович вернулся в Москву отдохнувший, с энергичным блеском в желтоватых глазах, шел пружинистой походкой. Засучив рукава, он возобновил модернизацию большевизма и ослабление своих чересчур сильных бояр. Для этого понадобились новая волна арестов и расстрелов.

Теперь Иосиф Виссарионович решил взяться за Берию и Маленкова. Ему не нужно было выдумывать предлог для новых репрессий. Во время встречи в Потсдаме Василий Сталин рассказал отцу о чрезвычайно низкой безопасности советских самолетов. Всего в годы войны СССР потерял 80 300 самолетов. 47 процентов потерь случились по вине аварий, а не вражеского огня или ошибок летчиков. Сталин размышлял над вопросом безопасности самолетов во время отпуска. Он даже пригласил в Сочи министра авиационной промышленности Шахурина. После разговора Сталин приказал расследовать «дело авиаторов». Его главными виновниками он решил сделать Шахурина и маршала авиации Новикова, одного из героев войны, которому шутливо угрожал на банкете в честь де Голля.

2 марта 1946 года Василий Сталин был произведен в генерал-майоры. 18 марта Берия и Маленков, два всесильных руководителя военных лет, вошли в политбюро и стали его полными членами. Расследование «дела авиаторов» двигалось полным ходом. Шахурин и маршал Новиков были арестованы. Их подвергли пыткам.

Сталин хотел убить одним камнем сразу двух зайцев. Дело в том, что за производство самолетов, а значит, и их безопасность во время войны отвечал Георгий Максимилианович Маленков. «Дело авиаторов» было поручено Абакумову, начальнику СМЕРШа. Второй птицей, которую надеялся убить вождь, был Берия. Прежняя слабость Иосифа Виссарионовича к мингрелу давно переросла в ненависть и отвращение. Организационные таланты Лаврентия Павловича по-прежнему производили на Сталина большое впечатление, но театральное подхалимство и убийственная фантазия не вызывали ничего, кроме отрицательных эмоций. Вождь больше не доверял «змеиным глазам». Он уже давно вывел для себя правило – сохранять личный контроль над тайной полицией.

– Берия слишком много знает, – сказал Сталин Микояну.

В вожде медленно закипала ненависть. Во время прогулки с Кавтарадзе в саду в Кунцеве Сталин неожиданно проговорил со злобой на мингрельском диалекте, который не понимал никто, кроме грузин:

– Вы предатель, Лаврентий Берия! – Потом добавил с ироничной улыбкой: – Да, предатель!

Во время обедов в доме Берии генсек всегда был подчеркнуто вежлив с Ниной и грубо третировал Лаврентия Павловича. Произнося тосты, он критиковал своего главного чекиста, хотя внешне это выглядело как похвала.

Попытки Лаврентия Павловича говорить с вождем на совещаниях на грузинском языке, как бы желая подчеркнуть особые отношения, сейчас только раздражали Сталина.

– У меня нет секретов от товарищей, – обрывал он Берия. – К чему эта провокация? Говорите на языке, который понимают все!

Иосиф Виссарионович, как всегда, прозорливо видел, что Берия, ставший во время войны большим промышленником, а сейчас еще и главным «ядерщиком» страны, хочет быть и государственным деятелем.

– Он амбициозен в планетарном масштабе, – сказал Сталин своему грузинскому фавориту Кавтарадзе, – но его оружие не стоит и копейки!

Постепенно вождь пришел к выводу, что в органах завелась гниль. Ее во что бы то ни стало необходимо вывести. Во время отпуска Сталин расспрашивал Николая Власика о поведении Берии. Генерал обрадовался, что может способствовать падению всесильного чекиста. Он обвинил Лаврентия во взяточничестве, некомпетентности и указал, что, возможно, у Берии венерические заболевания.

Как-то за ужином на юге Иосиф Виссарионович рассказал анекдот о Берии:

– Сталин потерял любимую трубку. Через несколько дней Берия звонит Сталину и спрашивает: «Вы не нашли свою трубку?» «Нашел, – отвечает Сталин. – Она лежала под кроватью». «Но это невозможно! – восклицает Берия. – Три человека уже сознались в этом преступлении!» – Сталину очень нравились истории о всесильности ЧК, которая могла заставить признаться в чем угодно невинных людей. Но в этот раз он был на удивление серьезен. – Все смеются над этой историей, но она вовсе не смешна. Тех, кто нарушает законы, необходимо без пощады вымести из МВД!

Вождь не стал откладывать дело в долгий ящик. Как всегда, он действовал быстро. В декабре 1945-го Берия был снят с поста министра МВД, но остался куратором органов. Меркулов тоже недолго возглавлял МГБ. Его обвинила секретарша. Лаврентий Павлович не стал спасать своего протеже. 4 мая 1946-го Сталин при поддержке Жданова назначил министром государственной безопасности Абакумова. Главными достоинствами нового министра были его слепая преданность вождю и независимость от Берии. Когда Абакумов скромно отказался от предложения возглавить МГБ, Сталин шутливо поинтересовался: может, он предпочитает руководить чайной промышленностью?