Яков Гордин - Николай I без ретуши

Здесь Сперанский, с обыкновенною своею уклончивостью и с своим даром владеть людьми, умел не только сделаться главною пружиною комитета, но и направить его к некоторым из прежних своих организационных идей, разумеется, насколько они могли соответствовать переменившимся обстоятельствам, в особенности же характеру и намерениям нового монарха. С свойственною ему энергетическою неутомимостью он нашел в себе достаточно сил рядом с огромными работами по II отделению государевой канцелярии нести и эту.

«Не уновлениями, – писал он в одной из своих записок, сделавшейся потом программою всех дальнейших действий комитета 6 декабря, – но непрерывностию видов, постоянством правил, постепенным исполнением одного и того же плана устрояются государства и совершаются все части управления. Следовательно, продолжать начатое, довершать неоконченное, раскрывать преднамеренное, исправлять то, что временем, обстоятельствами, попущением исполнителей или их злоупотреблениями совратилось с своего пути, – в сем состоит все дело, вся мудрость самодержавного законодателя, когда он ищет прочной славы себе и твердого благосостояния государству. Но продолжать начатое, довершать неоконченное нельзя без точного удостоверения в том, что именно начато и не окончено, где и почему остановилось, какие встретились препятствия, чем отвратить их можно». Выведя отсюда, что комитет должен иметь главною целью пересмотреть предположения, возникавшие, по разным частям управления, в прежнее время, Сперанский так означил сущность и ход предлежавших занятий: Предметы комитета : 1) обозрение учреждений государственных (совета, сената и министерств) и губернских, со стороны их истории, перемен в последние двадцать пять лет, настоящего положения, коренных свойств и мер усовершения; 2) обозрение разных частей управления, и именно: а) дел финансовых: податей, земских повинностей, пошлин, государственных имуществ, движения внутренней и внешней торговли и фабрик и кредитных установлений, и б) законов земских, или о частной собственности, о правах различных состояний, о праве вещественном и личном и о порядке судопроизводства. Образ действия : 1) собрание полных сведений о всех предметах, подлежащих рассмотрению; 2) составление исторических изложений, с замечаниями о неудобствах и о мерах исправления; 3) разбор прежних проектов; 4) постановление главных начал исправления в журналах комитета, подносимых на высочайшее усмотрение; 5) изготовление, по одобренным государем началам, подробных положений; 6) сообщение последних подлежащим начальствам и исправление по их замечаниям; 7) внесение исправленных положений в Государственный совет. Порядок исполнения : соединение всех пройденных предметов в кабинете государя, с тем чтобы все новые положения были обращены к исполнению не иначе, как в общей их совокупности и в одну определенную эпоху, когда своды законов для каждой части будут готовы. «Сим только образом, – заключал автор записки, – можно удостоверить полное их действие. Из сего правила, по настоятельности нужд, могут быть допущены некоторые изъятия; но чем менее будет сих изъятий, тем будет лучше и надежнее».

На этих основаниях, в которых так сильно отражалась часть мыслей прежнего государственного секретаря, приспособленных, впрочем, к новым обстоятельствам, но в которых, к сожалению, не довольно обращалось внимания на контроль практики и на образ и средства исполнения посредством местных властей, были составлены Сперанским и потом обсуждены в комитете 6 декабря проекты новых образований для разных частей и степеней управления; но окончательное утверждение получил из них только один новый закон о выборах и собраниях дворянства , который, по рассмотрении его в Государственном совете, был обнародован при манифесте 6 декабря 1831 года.

Из письма Александра Сергеевича Пушкина Петру Андреевичу Вяземскому. 16 марта 1830 года

Государь, уезжая, оставил в Москве проект новой организации, контрреволюции революции Петра… Правительство действует или намерено действовать в смысле европейского просвещения. Ограждение дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных – вот великие предметы.

Казалось, Николай на пороге умеренных, но благотворных реформ. Надеждам Пушкина не суждено было сбыться. Против реформ решительно выступил великий князь Константин. Произошла революция в Париже. Начался мятеж в Польше. Проекты комитета 6 декабря 1826 года, душой которого был Сперанский, положены были под сукно.

Из «Записок» офицера, участника русско-турецкой войны 1828–1829 годов Иосифа Петровича Дубецкого

Император Николай Павлович был тогда 32-х лет. Высокого роста, сухощав, грудь имел широкую, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, нос римский, рот умеренный, взгляд быстрый, голос звонкий, подходящий к тенору, но говорил несколько скороговоркой. Вообще он был очень строен и ловок. В движениях не было заметно ни надменной важности, ни ветреной торопливости, но видна была какая-то неподдельная строгость. Свежесть лица и все в нем выказывало железное здоровье и служило доказательством, что юность не была изнежена и жизнь сопровождалась трезвостью и умеренностью. В физическом отношении он превосходил всех мужчин из генералитета и офицеров, каких только я видел в армии, и могу сказать поистине, что в нашу просвещенную эпоху величайшая редкость видеть подобного человека в кругу аристократии.

Николаю не пришлось принять участие в боевых действиях 1813–1815 годов, хотя он мечтал об этом и рвался в действующую армию.

Генерал, не нюхавший пороху, он чувствовал свою ущербность по сравнению со своими генералами и офицерами – ветеранами наполеоновских и турецких войн.

Ему нужна была война, чтобы как-то компенсировать собственную воинскую неполноценность.

Персидская война 1826–1827 годов в Закавказье была войной специфической, вязкой, требующей особых – не европейских – приемов. А он только что вступил на престол и осваивался в новом положении.

Но зато когда стала неизбежна очередная турецкая война, он твердо решил использовать ситуацию для того, чтобы реализовать полководческие амбиции и создать себе соответствующую репутацию в глазах армии.

Из воспоминаний Виктора Михайловича Шимана

Военных и все военное государь отличал и любил по преимуществу; войска в строю, мундир и воротник, застегнутые на все крючки и пуговицы, военная выправка и руки по швам тешили его глаз… Николай Павлович любил окружать себя военными и всегда и во всем отдавал им предпочтение. Ни у одного из русских императоров не было столько флигель-адъютантов, свиты генерал-майоров и генерал-адъютантов, сколько у него, и ни у кого не было так много министров в военном мундире. Несомненно, что трех своих министров, носивших гражданские чины, он с удовольствием заменил бы военными, если бы нашел между сими последними специалистов, способных принять их портфели.