Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Большинство людей перед выходом на высокую трибуну предпочитает «принюхаться»: как настроен зал, руководство, какова их реакция на доклад?

Если доклад воспринят хорошо, то, выступая с его критикой, имеешь шанс уподобиться тому, кто справляет малую нужду против ветра… Поэтому в самом начале обсуждения народ в бой не рвется. Зато после двух-трех выступлений желающих – пруд пруди…

На эту особенность творческой аудитории я обратил внимание еще в начале своего вхождения в науку. И взял себе за правило: если выступать, то все что можно следует просчитать до того момента, когда прозвучит: «Прошу записываться в прения». А то, что не смог предусмотреть, – игнорировать, считая это оправданным риском.

Неукоснительно это правило я соблюдал и в СФ. Если я собирался выступать, то при словах председателя «приступаем к обсуждению» без раскачки нажимал кнопку «прошу слова». И, как правило, получал его. Нередко – первым, открывающим дискуссию [126].

Большинство сенаторов – руководителей уральских регионов – еще до СФ знали меня по Уральской ассоциации экономического взаимодействия. Региональные ассоциации стали создаваться в 1990–1991 годах. Каждую республику, область в ассоциации представляли первые лица: председатели совета и исполкома (после развала СССР – губернатор и спикер). На «советском» этапе жизни ассоциаций их активно поддерживал Б. Н. Ельцин. Кстати, впервые я его увидел «на расстоянии вытянутой руки» именно на заседании нашей, Уральской ассоциации, которое состоялась весной 1991 года в Свердловске. Его поведение на этом заседании дало мне основание предположить, что в ту пору Б. Ельцин не исключал возможность использовать ассоциации для борьбы с М. Горбачевым как прообраз крупных российских республик, которые по своему экономическому потенциалу вполне могли выступить в одной весовой категории с советскими республиками, претендовать на соответствующий статус.

После распада СССР необходимость в этой функции отпала. Более того, теперь региональные ассоциации содержали солидный остаточный разряд сепаратизма по отношению к федерации. Что подтверждает, например, активная деятельность свердловского губернатора Эдуарда Росселя по созданию Уральской республики, за что в 1993 году он был отлучен президентом от губернаторской должности. Правда, в те вольные времена экс-губернатора тотчас же избрали главой областной законодательной власти, а члены ассоциации сохранили за ним пост председателя.

Когда интерес Б. Ельцина к ассоциациям экономического взаимодействия ослаб, часть первых руководителей регионов стала частенько пропускать ее заседания, посылать вместо себя заместителей. По этой причине я регулярно представлял на ассоциации свою область, еще будучи заместителем председателя облисполкома и вице-губернатором. Не прогуливал ее заседания, и став председателем ЗС.

Э. Россель с энтузиазмом одобрил мой демарш по уравниванию налоговых прав областей и республик, отзыв подписи из-под Договора об общественном согласии [127]. По его инициативе была создана соответствующая рабочая группа ассоциации, которую я возглавил. Именно тогда я ближе познакомился с молодой порослью региональных лидеров, и среди них – с толковым первым вице-губернатором Челябинской области Виктором Христенко… Если быть объективным, то свою «уставную» задачу – экономическую координацию ассоциации выполняли на слабую «троечку». Их польза была в другом. До тех пор, пока в январе 1996 года руководители регионов не оказались под единой крышей Совета Федерации, в России не было структуры, которая бы регулярно собирала руководителей регионов, позволяла им установить личные контакты, обмениваться опытом «проб и ошибок» в становлении молодой российской демократии, рыночной экономики. Ассоциации заполняли эту «клубную» нишу. Благодаря этому большинство активных «игроков» ассоциаций уже на первом заседании СФ оказались знакомы друг с другом…

Кулуарной формой общения были заседания комитетов Совета Федерации. В 1996 году членов нашего комитета насчитывалось не более девяти, а объем работы был не малый. Так что каждый не понаслышке знал друг о друге, кто чего стоит.

Если исполнять сенаторские обязанности не «для галочки», то неизбежным является участие в различных «многосторонних» комиссиях. Чаще всего, в двух– или трехсторонних комиссиях по доработке какого-либо закона. Рождаются такие комиссии как внебрачные дети – чаще всего вне планов и предварительных расчетов. Госдума приняла закон, а Совет Федерации его «не пропустил», отправил на доработку. Для этой самой доработки и создается согласительная комиссия. Двухсторонняя, если авторство принадлежит Госдуме, и трехсторонняя, если закон внесен правительством. От СФ в комиссию обычно делегируют представителя профильного комитета и наиболее активных критиков данного закона из других комитетов. Последних – в соответствии со старым бюрократическим правилом «инициатива наказуема». Работа в согласительной комиссии не очень котировалась. Занятие это, требующее затрат времени, кропотливое, в узком кругу специалистов по данной конкретной проблеме. К тому же не «звонкое» и без телекамер. Но два обстоятельства компенсируют эти минусы. Первое – чисто профессиональное: работа в согласительной комиссии – это погружение в проблему, в ее противоречия, детали, «know how». Второе – общение с «самыми-самыми» специалистами, экспертами. Последнее и есть не что иное, как возможность «попасть в луч прожектора». Не беда, что зрителей в зале не много. Зато зритель не случайный, знающий, что и почем…

К концу 1994 года были проведены выборы в новые представительные органы большинства субъектов Федерации, которые пришли на смену Советам. Их «старшая сестра» Государственная дума на базе Академии народного хозяйства (АНХ) провела семинар-совещание для вновь избранных председателей. Почти неделю мы практически не выходили за пределы территории АНХ: день проводили в аудиториях, вечер – в комнатах общежития гостиничного типа. И, как принято на Руси, не за пустым столом. Состав спикеров российских регионов демонстрировал полнейшее разнообразие политических пристрастий, трудовых биографий, возрастов… Мы обменивались своим, пока небогатым, опытом; ожесточенно спорили о достоинствах и недостатках приватизации и свободного ценообразования; об отношении к октябрьскому путчу и обстрелу «Белого дома».

За эти пять-шесть дней в моей записной книжке прибавилось не менее двух десятков телефонных номеров моих коллег. Некоторые из них (например, томского спикера Бориса Мальцева) «в боевом положении» до сих пор.

В январе 1995 года Государственный департамент США пригласил восемь российских региональных спикеров познакомиться с работой федеральных и региональных представительных органов. За десять дней мы побывали в Вашингтоне и трех штатах, посмотрели и выслушали много интересного, «намотали на ус» кое-что полезное. Но самое ценное – мы познакомились и подружились между собой. Когда спустя год мы встретились в Совете Федерации в качестве сенаторов, то не нуждались в представлениях и рекомендациях…