Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Но при наличии выбора я бы все же предпочел единоначалие. Разумом я понимаю, что необходимо убеждать каждого, но если человек не вызывает у меня уважения, антипатичен мне, то сразу вспоминается библейская мудрость: «Не мечите бисер перед свиньями».

Правда, если выбор отсутствует, могу и «пометать», и без особого ущерба для собственной нервной системы. Без энтузиазма, но могу.

Поэтому искренне завидую тем, кому коллегиальная форма управления по душе. И нисколько не осуждаю «приспособленцев», которые предпочитают быть «прорабами», но, исходя из суровых реалий, не ломая себя и даже комфортно тянут бурлацкую лямку коллективного руководства.

Для меня образцом вынужденной, но эффективной адаптации к условиям коллегиального управления был Егор Семенович Строев в статусе председателя Совета Федерации второго созыва. Его «подопечные» – президенты республик, губернаторы и спикеры, тогда еще не привязанные на короткий поводок к «властной вертикали». С этой компанией с позиций силы разговаривать бесполезно. Проявить слабину – себе дороже.

И Строев нашел ту золотую середину, где в оптимальной пропорции сочетались уважение к каждому из сенаторов и отсутствие подобострастия к кому-либо (не исключая президента и премьеров).

Почему я эту адаптацию назвал «вынужденной»? Путь Е. Строева к председательскому креслу верхней палаты продолжался 40 лет и проходил от сельского райкома через Политбюро ЦК КПСС (это вам не институт благородных демократических девиц). На 90 % уверен, что, оптимизируя свои отношения с сенаторами, он «наступал на горло собственной песне». Но невооруженным глазом (ухом) этого разглядеть (расслышать) было невозможно!

Назначенец или избранник?

Напомню, что в этом разделе мы радеем не за интересы общества, государства или акционеров, обсуждая, кто принесет народу больше счастья – выборный или назначенный губернатор (сенатор, мэр, художественный руководитель театра). Об этом разговор отдельный и не здесь.

Мы на проблему смотрим с позиции конкретного человека, у которого появилась реальная возможность взять еще одну карьерную высоту. Более того, у него есть выбор из двух, практически равных по высоте вершин. Например:

– выдвинуть свою кандидатуру на выборах мэра города;

– принять предложение президента самой крупной в этом городе компании и стать его «вице» (может быть, и для того, чтобы освободить путь другому кандидату в мэры).

Если отбросить в сторону нюансы, в чем разница между «назначенцем» и «избранником»?

«Назначенец», получивший приглашение, имеет стопроцентный шанс получить желаемое. У «избранника» даже при благоприятном раскладе (авторитете, наличии финансовой поддержки и т. п.) всегда есть риск проиграть.

«Назначенец» своим повышением обязан лишь одному человеку (максимум двум-трем). «Избранник» – десяткам, сотням тысяч избирателей.

Что лучше?

С одной стороны, «назначенец» может не дергаться, не быть слугой многих господ. Следуй генеральной линии шефа, качественно выполняй поставленные им задачи – и «все в шоколаде».

А с другой стороны…

Какие задачи будет ставить шеф – толковые, реальные или завиральные? Как он их будет ставить – точно, конкретно или «иди туда – не знаю куда»? А если он в тебе разочаруется, да не по делу, а из-за каприза?

Последнее «избраннику» уж точно не грозит. Значит, не грозит и немотивированная отставка. Более того, опираясь даже на рассредоточенное большинство, он в какой-то мере защищен от случайных «наездов», капризов, явной несправедливости.

В «эпоху Ельцина» эта защищенность была ощутимой. Об этом я сужу не понаслышке.

В разделе «Парламентская неделя» я упоминал об отзыве своей подписи из-под Договора об общественном согласии. Немного о предыстории этой акции.

Тема бюджетных взаимоотношений центра и регионов стара, как и государство, которое собирает налоги с одних граждан и значительную их часть отдает другим. Считается – тем, кто победнее. Та же история и с регионами. Драматизм ситуации не только в том, что федерация забирает твои кровные, которых самому не хватает. С этим еще можно мириться. Особенно, когда знаешь, например, что деньги идут на поддержку близкого родственника (Коми-Пермяцкого округа) или вернутся к тебе же на строительство моста через Каму. Но вдруг выясняется, что федерация и забирает, и возвращает деньги по разным правилам игры. Для одних регионов – по льготным, для других – по ужесточенным. Что у нее есть свои «любимчики», и твой регион не в их числе. Это перестает нравиться.

В первой половине 1990-х годов в Пермской области такое неравноправие особенно болезненно ощущалось на фоне Башкирии. Во время «парада суверенитетов» Башкирия, как и ряд других республик, сумела выторговать у федерации довольно приличные привилегии. Достаточно сказать, что в федеральный бюджет Пермская область отдавала половину собираемых налогов, а соседняя республика – лишь 20 %. По уровню развития экономики мы с Башкирией примерно равны. Получив такую фору, Башкирия имела гораздо большие, чем мы, возможности для дотирования сельского хозяйства, коммунальных и транспортных услуг, финансовой поддержки различных социальных проектов и прочих «вкусных» вещей.

В начале 1994 года я был избран председателем Законодательного собрания и обнаружил, что наконец-то могу вынырнуть из водоворота текучки, поглощавшей почти все время первого заместителя главы администрации по экономике и финансам. Появилась возможность проанализировать наше «житье – бытье», сравнить его с соседями. Именно тогда, не без помощи глав «пограничных» районов Юрия Паздерина и Рифа Исмагилова, я ощутил масштаб этой проблемы.

Довольно быстро мы собрали необходимую информацию о правилах игры федерального центра с другими регионами, выполнили необходимые расчеты. На их основании я написал проект обращения к Президенту и спикерам палат Федерального Собрания. В нем говорилось, что в соответствии с Конституцией России все субъекты Федерации равны. Поэтому предоставление привилегий одним субъектам Федерации и непредоставление их другим является нарушением Конституции, ущемляет права Пермской области.

Незадолго до указанных событий по инициативе главы администрации Президента Сергея Филатова был подписан Договор об общественном согласии. Суть его можно описать одной фразой из классического мультфильма: «Ребята, давайте жить дружно!». Мы с Б. Кузнецовым, как и руководители других регионов, были в числе «подписантов».

Прямо скажем, Договор был рыхлым, неконкретным. Особенно по части обязательств сторон. Но одну прагматическую идею он содержал: создание при Президенте консультативного совета по разрешению возникающих проблем, разногласий. Что-то вроде досудебного разбирательства.