Теодор Гладков - Герои Гражданской войны

Вот как деятельность советских летчиков в боях под Казанью была оценена официально:

«После того как Казань под натиском Советских войск пала и ныне находится снова в наших руках, необходимо отметить доблестную и самоотверженную работу красных летчиков, действовавших в этом районе…

Летчики своей самоотверженной работой значительно способствовали успеху Красной Армии. Среди летчиков особенно отличились: военно-морской летчик Сатунин, военные летчики Гусев, Хендриков, Павлов, Ингаунис, Сапожников и летчики-наблюдатели Конкин, Колосов и Дмитриев.

Кроме разведок и бомбометаний, наши красные летчики поддерживали во время боев связь между своей и соседними армиями. Вследствие необходимости спускаться для донесений на незнакомую местность летчики подвергали опасности не только самолеты… но также и свою личную жизнь, так как, не зная, занят ли данный участок противником или нет, в первом случае они рисковали быть расстрелянными противником».

В борьбе за Казань и Волгу первые красные летчики доказали, что они нужны советской власти, что авиация — это не дорогостоящая роскошь, а верное оружие в руках рабоче-крестьянского правительства.

Через несколько дней после взятия Казани Красной Армией в личной жизни Ивана Ульяновича произошло большое событие — он встретил девушку, которую глубоко полюбил и которая стала его спутницей на всю жизнь. Ведь истинному герою не чужды естественные человеческие чувства, в том числе и любовь. И в рассказе о жизни Павлова-героя нельзя умолчать о Павлове — нежном муже и семьянине.

Вот как познакомился Иван Ульянович со своей избранницей. Однажды он приехал в предместье Казани— Ново-Татарскую слободу. Автомобиль Ивана Ульяновича остановился поблизости от колодца, из которого брали воду татарские девушки. Одна из них с первого взгляда приковала его внимание — маленькая, смуглая, длинные черные косы спадали почти до колен. Она была одета в короткое голубое платьице, на маленьких ножках без чулок — расшитые серебром татарские чувяки.

Павлов подошел к девушке, снял с ее плеча кувшин с водою, попросил разрешения помочь ей и довезти до дома на автомобиле. Девушка была явно испугана, но все же улыбнулась. За несколько минут, пока длилась эта поездка, Иван Ульянович узнал, что зовут девушку Биби-Сара, что она дочь казанского грузчика, а сама по профессии белошвейка.

С тех пор каждую свободную минуту Иван Ульянович старался проводить с нею. Возвращаясь из боевых полетов, перед тем как сесть на свой аэродром, он обязательно делал на малой высоте нет сколько кругов над крышей ее дома, и Биби-Сара выбегала из двери и махала ему рукой… Потом он объяснился девушке в любви и просил ее стать его женой. Она согласилась, но тут же перед влюбленными встало почти непреодолимое препятствие — мать Биби-Сары, фанатичная мусульманка, и слышать не хотела, чтобы дочь вышла замуж за русского.

Нужно было что-то предпринять, и Иван Ульянович решился. Как раз в это время преследовавшие белых части Красной Армии успели довольно далеко уйти от Казани, и Павлов получил предписание перебросить всю авиагруппу в Мелекес. Самолеты должны были туда перелететь через Симбирск, а имущество предполагалось перевезти на пароходе.

Рано утром, часа за два до отправки парохода, Иван Ульянович пригласил к себе друзей летчиков Сатунина и Сапожникова и посвятил их в свой план. Те согласились ему помочь. Они привезли Биби-Сару на пристань. Наблюдавший за погрузкой Иван Ульянович отвел ее в каюту, которая ему была предоставлена как командиру группы, хотя сам-то он должен был лететь.

В последние минуты перед отходом Иван Ульянович объяснился с девушкой еще раз. Биби-Сара выслушала его молча, отвернувшись лицом к иллюминатору, и согласилась уехать.

Пароход уже давал отвальные гудки, и сам не свой от охватившего его счастья Иван Ульянович сбежал на берег, проводил глазами удалявшийся пароход и пешком, поскольку все имущество, в том числе и автомобили, были отправлены по воде, отправился на аэродром — вылетать.

Биби-Сара оказалась хорошей хозяйкой, внимательной и заботливой женой.

Первоначально было решено, что на передовом аэродроме, находившемся всего в двух десятках километров от расположения белых, Биби-Сара не имеет права появляться. Но она не смогла утерпеть и сделала по-своему — с попутным эшелоном ухитрилась добраться до аэродрома. Упреки Ивана Ульяновича, который, как командир группы, чувствовал себя неудобно перед товарищами и хотел немедленно отправить ее в Воронеж, не помогли.

Биби-Сара заявила, что приехала сюда не для того, чтобы бездельничать, и в тот же день доказала это. Впервые летчики получили настоящий вкусный обед. Вскоре у всех было аккуратно починено, залатано, отглажено порванное обмундирование. И эта женская забота и вообще присутствие женщины в боевой семье облагораживало всех, заставляло забывать об опасностях боевой работы.

Когда авиагруппа расположилась после очередного перебазирования у станции Алексеевка, в наши тылы просочился довольно крупный отряд казаков. Биби-Сара первая узнала об этом от местного населения, но Иван Ульянович ей не поверил, так как при ежедневных телефонных переговорах со штабом армии ему об этом ничего сказано не было. Этот разговор происходил часов в семь утра, а уже через два часа белые обстреляли Алексеевку из орудий, а затем и атаковали.

Иван Ульянович, едва попрощавшись с женой, побежал к самолетам, которые по заведенному в группе порядку всегда находились в состоянии боевой готовности. Когда мотор уже был запущен, Иван Ульянович поручил своему мотористу помочь Биби-Саре выбраться из этой каши.

«Пусть бросает все и бежит как есть. Нас ищите в Острогожске или Воронеже».

После этого самолет Павлова и остальные четыре самолета (другие еще не успели перелететь в Алексеевку с прежнего аэродрома) взлетели, сбросили на белых взятые с собою бомбы, расстреляли по ним весь запас пулеметных лент, поддерживая оборонявший от белых наземный состав авиагруппы, а потом перелетели в Острогожск, откуда только и смогли известить о случившемся штаб армии.

На следующий день казаки ушли из Алексеевки. Но эшелон с имуществом авиагруппы и базировавшегося с ней 23-го авиаотряда они сожгли начисто, а это означало, что авиагруппа перестала существовать. Наземный состав, правда, понес лишь небольшие потери, но ведь и при исправных самолетах нельзя было летать и выполнять боевые задания без горючего, без запасных частей и боеприпасов — всего того, что хранилось в вагонах эшелонов. Можно себе представить, как переживал эту непоправимую потерю Иван Ульянович, сознававший свою ответственность за случившееся перед партией, перед армией…