Теодор Гладков - Герои Гражданской войны

Это естественно. Хуже другое — мало осталось документов, равно как и людей, близко знавших не только маршала Тухачевского, но и человека, доброго, отзывчивого, настойчивого, любившего и помолчать, слушая музыку, но и любившего задушевный дружеский разговор и веселую приятельскую возню.

Заботливого сына, отца, друга.

Он жил полнокровной жизнью. И погиб как боец.

В. ПРОКОФЬЕВ

Литва. Ковенская губерния. Неурожайный 1896 год.

Морозный, с колючим снегом, буран третьи сутки безоглядно несся над глухой деревушкой Антандрия, когда в ночь на 24 декабря под соломенной крышей Пятраса Уборявичюса запищал красный живой комочек.

«Святая дева Мария, — невесело думал Пятрас, — не раз внимала нашим молитвам, прибрала к себе шестерых детей… Но ведь не так-то легко прокормить и оставшихся в доме Балиса, Юозаса, Ону и Ангеле! А тут еще новый груз на плечи… Хорошо, хоть мальчик! Подрастет — все-таки рабочие руки…»

Заботливые соседки, отпаивая роженицу кислым молоком, вздыхали:

— И надо же родиться в такую непогоду… Нелегкая будет у него жизнь! Ты, Пятрас, назови малыша Иеронимом. Это добрый святой, он защитит паренька от всякой напасти…

Потекло Иеронимово детство. Дома не всегда было сытно, одевали его обычно во что-нибудь старенькое, ноги не знали другой обуви, как жесткие деревянные клумпы. Родители и старшие братья от зари до зари гнули спины в поле или отрабатывали долг на усадьбах помещика и ксендза за взятые взаймы семена, муку или просо. На мальчика никто не обращал внимания, особенно с тех пор, как ему доверили пасти своих и соседских гусей. Только мать иногда поглаживала его худые ножонки, заметив лиловые синяки, насаженные злыми гусаками.

А пастушонка между тем многое стало интересовать: как зажигаются звезды, почему дождь так часто затопляет поле его отца, почему родители все время уходят на усадьбу помещика, а он — помещик — никогда не бывает в отцовской избе? Почему?..

Пареньку вскоре повезло. Он познакомился с Антанасом — органистом из соседнего местечка. Органист часто бродил по полю, собирая лекарственные травы. Иероним помогал ему в этом и все время засыпал дядю Антанаса вопросами. Тот отвечал, как мог, а потом подарил мальчику истертый букварь, научил разбирать буквы. С тех пор Иероним — будь то в поле или дома, при лучине — не расставался с засаленными книжонками, раздобытыми у сельских грамотеев.

Когда Иерониму исполнилось восемь лет, старший брат Балис настоял, чтобы мальчугана отвели в начальную школу. Не прошло и полугода, как учитель заявил:

— Иерониму в первых двух классах нечего делать.

Тогда Балис взялся отработать неделю на усадьбе Валюкенасов за то, чтобы их сын Пранас, заканчивавший двинскую гимназию, «пощупал» Иеронима: будет ли из мальчишки что-нибудь дельное?

— Толк будет, — ответил Пранас. — Приоденьте парня, и я отвезу его в двинское реальное училище. Ручаюсь, что он поступит в третий класс, а через пять лет получит диплом.

— А кто платить будет? — возразил Пятрас. — Святая Мария?

— Ничего, батя! — вступился Балис. — Подзатянемся ремнями на год, на два, а там Иероним окрепнет, найдет корм под ногами, вернет нам денежки…

Так оно и вышло. Окончив 4-й класс, учась сам, Иероним стал давать уроки. Отказывая во многом себе, он высылал деньги отцу в деревню. Заканчивая училище, Иероним попутно изучал немецкий язык. Золотая медаль средней школы помогла поступить в Петербургский политехнический институт.

Там юношу сразу же потянуло к свободолюбиво настроенным студентам. Они были влюблены в образ Тадеуша Костюшко, зачитывались «Оводом» Этель Войнич, произведениями Чернышевского, Добролюбова, Герцена. Туманная неприязнь к царизму постепенно переросла в сознательную ненависть, и Иероним стал членом подпольного кружка.

В 1915 году, по окончании второго курса, Иероним поехал на лето в родную Антандрию. Беседуя с крестьянами о том, как покончить с кабалой помещиков, студент не знал, что за ним пристально следят. Царская охранка нащупала агитатора, и Уборевич предстал перед ковенским губернским судом.

Через некоторое время Иероним получил повестку с призывного пункта, куда стекалось очередное пушечное мясо для войны.

Офицеров в царской армии не хватало, и студента Уборевича послали в Константиновское артиллерийское училище, в Петроград.

Быстро пролетели шесть месяцев учебы. В начале 1916 года он окончил военное училище по первому разряду и был назначен командиром батареи Сибирского дивизиона, сдерживавшего натиск немецких войск на Висле, а затем на Немане.

Молодой офицер жил одной жизнью с солдатами, шепотком проклинавшими войну «за веру, царя и отечество».

Уборевич старался поплотнее накормить подопечных, скандалил с интендантами, когда у солдат сапоги «просили каши», учил бойцов искусству укрываться от губительного огня. За это солдаты и любили «его благородие».

Февральская революция застала подпоручика Уборевича на Румынском фронте. Весть об отречении царя от престола сразу же подрезала воинскую дисциплину. Началось братание, зацветились лозунги — транспаранты, пошли бесконечные митинги. Перед солдатами выступали ораторы всех мастей: кадеты, эсеры, анархисты, меньшевики. Но больше всего им нравились ораторы, выступавшие от лица большевистской партии, призывавшей солдат кончать, человеческую бойню, создавать рабоче-крестьянскую власть, самим стать хозяевами полей и фабрик.

В эти дни подпоручик Уборевич становится одним из виднейших лекторов солдатского университета Южной армии, а на бурных, бестолковых собраниях, несмотря на презрительные взгляды офицеров, — горячим сторонником прекращения войны.

Впоследствии Уборевич писал в своей автобиографии: «Не скажу, чтобы я быстро, отчетливо во всем ориентировался, но основное — против войны, против буржуазии, за власть Советов — я осознал и стал действовать активно».

В марте 1917 года полковая организация выдала ему красный билет члена Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков).

В октябре 1917 года в Бессарабию пришла весть о свержении Временного правительства Керенского. Офицерский состав Южной армии, руководимой генералом Щербачевым, поднял восстание против Советов. Под знамена генерала ушла драться «за святую Русь» немалая часть солдат, преимущественно сыновей зажиточных крестьян, донских и кубанских казаков.

Местные большевистские организации приступили к формированию красногвардейского полка. Подпоручику Уборевичу вначале доверили командовать ротой, а вскоре солдатский комитет назначил его командиром полка. В эти дни он стал страстным оратором на солдатских собраниях. Его любили слушать. В простой и доходчивой форме рассказывал он о том, как большевики хотят наладить жизнь трудового народа, почему именно за большевистскую власть надо драться до последнего.