Владимир Рекшан - Самый кайф (сборник)

Появился человек из Москвы. Появился человек из Ярославля. В Москву уехали сразу две тысячи, а в Ярославль тысяча. Прошли лето и осень, началась зима. В ледяную стужу позвонили из Москвы и Ярославля, предлагая приехать и забрать мани. Деньги-мани – одна из главных тем рок-музыки. Вот я и решил без промедления поехать за деньгами.

Морозным, звонким, ледяным, пронизывающим солнечным утром я вышел из вагона на перрон Ленинградского вокзала и, подгоняемый мелкобуржуазной алчностью, устремился на поиски музыкального магазина, торговавшего «Кайфом». Где-то через час я нашел нужный мне дом и вошел во двор. Магазин находился, как я знал, на четвертом этаже.

Вот она – парадная! Но с парадной были проблемы. Вместо ступенек в подъезд вела ледяная горка. Просто падай и бейся лбом! Выделив мелкобуржуазный адреналин, я стал карабкаться, вцепившись в лед ногтями рук и чуть ли не ног. На втором этаже лед кончился, но началась болотная слякоть. На третьем этаже из трубы хлестала струя кипятка. Основные места, то есть места основного инстинкта, я не ошпарил, но куртку замочил. Далее я поднимался в тумане, выставив вперед руки как слепой. Оказался в коридоре. Услышал в тумане голос. В руки мне попалась голова бухгалтера или кассира.

– У нас труба лопнула, – бодро произнес молодой человек. – А вы Рекшан из Ленинграда?

– Да, – ответил. – Я – это он. Мне бы денег получить. Мне звонили.

– Надо найти сейф, – кивнул бухгалтер или кассир и исчез в тумане. Скоро из тумана вынырнул человек с сейфом и отдал четыре полиэтиленовых мешка, набитых бумажными деньгами, и еще кошелку с мелочью.

– Из-за аварии мы не успели обменять.

– Ничего страшного.

Я прошел обратно через пар, в нужном месте меня обдало кипятком, затем я миновал болото, поскользнулся и выкатился по ледяной горке в морозный день. Одежда моментально заледенела. Ледяной и богатый, я добрался до Ярославского вокзала и успел на поезд.

В общем вагоне я не выделялся из общей массы своими мешками. Все что-нибудь да везли – набивные ситцы, дефицитные книги, ягнят и телят. А я вез мешки денег. Иногда проходили кавказцы с кинжалами и бородатые душегубы с топорами. Но меня не тронули.

Уже начало темнеть, когда я оказался в Ярославле. Долго путался в улочках, пока нашел деревянный дом с дымящейся трубой. Здесь находились местное издательство и книжный склад. В большой комнате я увидел каких-то расхристанных мужиков в волчьих шкурах, горилку на столах и красивую местную блядь, сидевшую нога на ногу посреди мужиков, которые вились вокруг и пускали слюни.

За письменным столом находился нужный мне человек. Он сидел, откинувшись в кресле и открыв рот. Во рту ковырялся худощавый человек в меховом жилете, по виду – библиотекарь.

– Дергайте! – крикнул он.

Оказывается, издателю вырывали зуб. Кто-то дернул дверь, и зуб, соединенный с дверью веревочкой, вылетел. Раздались аплодисменты и был объявлен тост за здоровые зубы. Все выпили, крякнули и уставились на меня.

– Чем имеем честь? – спросил издатель.

– Вот именно! – хихикнула блядь. – Чем вы честь имеете?

– Я, собственно говоря, автор книги «Кайф».

– Ах да! Вы приехали за деньгами. Что ж, присаживайтесь. Будьте как дома. Сейчас деньги поднесут.

Я стал ждать деньги. Подсела блядь и попросила:

– Милый, увези меня в столицу. Прочь от этих пошлых мужиков. От этого быдла!

Я не успел ответить, как блядь увели куда-то в чулан и стали, похоже, иметь ее честь всей толпой. Издатель ныл, держась за щеку. «Куда я попал? – испугался я. – Вдруг это вертеп мазохистов и насильников?» Но скоро мне действительно принесли два мешка денег и я убрался.

Может, это мода такая грядет – рассчитываться трешками? Сложно сказать. Я спрятал мешки в канаву возле вокзала, купил билет до Питера. Позвонил жене и зашифрованным текстом объяснил, что все в порядке, и зашифрованно назвал сумму.

– Ой! – Она тут же повесила трубку.

Пока я спал в поезде, жена думала – как бы с пользой эти деньги использовать? Я всегда считал, что с мыслительными процессами у нее все в порядке.

– Значит, так, – сказала она, когда я появился в квартире с мешками. – Два мешка на кожаное пальто и плащ. А эти три – на собаку.

– На какую такую собаку? – спросил я зевая.

– На такую!

Пока я лежал в ванне, жена унесла мешки. Вернулась она в новом пальто и с борзой длиной метра в три. Хвост еще находился в прихожей, а тело уже входило на кухню. Я сидел над чаем и горевал: «Вот, оказывается, на что ушла рок-н-ролльная юность! Вот, оказывается, на что пошли годы терзаний и версты талантов! Вот чего, оказывается, стоит моя жизнь!»

Через несколько дней жена отправилась с борзой на охоту. Борзая поймала последнего в Ленинградской области зайца. Потом, за неимением иных дел, она целыми сутками валялась на диване. Я же спал на собачьей циновке в коридоре. Иногда кричал с пола:

– Вот это кайф! Надо же – обменял «Кайф» на собаку. Был «Кайф полный» – стал кайф вечный!..

Странно, однако, устроен человеческий мозг. Вспоминаю совсем недавние события, а уже путаюсь. Книгу «Кайф» было продавать весело и выгодно. Книга «Кайф» – это художественная история рок-группы «Санкт-Петербург».

Летом мы классно и пьяно отыграли на фестивале Рок-клуба, который проходил на Зимнем стадионе. На этом стадионе я стал мастером спорта в шестьдесят восьмом, а теперь мастерски рвал на себе рубаху и размахивал гитарой. «Русское видео» сняло фильм и выпустило его под названием «И у камня бывает сердце». Так начинается одна из моих древних песен…

Моя жизнь в литературном искусстве была бедной и спокойной десять лет. Хотя и начали потихоньку печатать, но за десятилетие я нахлебался литературного говнища и все чаще стал оглядываться на рок-н-ролл, от которого сбежал в середине семидесятых, как мне казалось, к более чистому искусству. Жизнь была бедной… Я снимал с женой квартиру в Ораниенбауме, топил какую-то аптеку и сочинял «Кайф». Подбрасывал уголек и гулял с таким же сочинителем-кочегаром, Николаем Шадруновым. Мы выпивали и прогуливались, решая мировые проблемы громкими голосами. Однажды из сугроба вышел сержант и сказал:

– Это как это, что же, ну?

А я ответил глупостью:

– Извольте! Мы честные налогоплательщики.

Поскольку это оказалось правдой, то с нас и сняли дополнительный налог на поддержание местного правопорядка.

Весной же в журнале «Нева» решили печатать мою повесть.

– Но надо сократить, – попросил Борис Никольский, главный редактор.

– Без всяких сомнений я готов сократить свою жизнь, – заплакал я и пошел подписывать договор, пошел в кассу за авансом, полетел на такси в семью – по дороге таксист-гипнотизер заговорил зубы и украл деньги.