Сборник статей - Личности в истории

Возможно, это самое важное открытие науки ХХ века – открытие того, что мир природных явлений не может быть описан простыми понятиями, полученными нами из опыта, и закреплен в терминах классической науки. Мир, находящийся за гранью привычных масштабов, сложен для понимания: «Мы столкнулись с трудностями, которые лежат так глубоко, что у нас нет представления о пути, ведущем к их преодолению; в согласии с моим взглядом на вещи эти трудности по природе своей таковы, что они едва ли оставляют нам право надеяться, будто мы сумеем и в атомном мире строить описание событий во времени и пространстве на тот же лад, на какой это делалось нами обычно до сих пор». Чтобы его постичь, нужно уйти от привычек и стереотипов и постараться видеть мир незамутненным взором, взором ребенка.

И Нильс Бор успешно справляется с этим. Ему помогает прекрасно развитое чувство юмора. Напомню, например, его суждение о своем ученике, потерпевшем неудачу в науке: «Он стал поэтом – для физики у него было слишком мало воображения». Не менее известно и высказывание Бора об одной из физических теорий: «Нет сомнения, что перед нами безумная теория, но весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться еще и верной!» В один из драматических моментов формирования новой квантовой теории, когда каждый участник дискуссии предлагал тот или иной аргумент, мысленный эксперимент или просто образ, призванный показать правоту той или иной точки зрения, Эйнштейн нашел замечательное по своей силе выражение: «Бог не играет в кости!» Вот уж, действительно, абсурд – представлять себе Творца, руководствующегося случаем, а ведь именно такой механизм квантовых явлений предлагала копенгагенская интерпретация. Нильс Бор парировал: «Но, право же, не наша печаль – предписывать Господу Богу, как ему следовало бы управлять этим миром!» Иллюстрацией парадоксального мышления Нильса Бора может служить его классификация «мыслей по глубине»: он считал, что утверждение тривиально и неглубоко, если прямо противоположное вздорно; если же и прямо противоположное полно смысла, тогда суждение нетривиально.

Философское осмысление открытых законов помогало Бору находить ответы на важные вопросы бытия. Так, соотношение неопределенностей Гейзенберга виделось ему физической основой ответа на вопрос, интересовавший его еще во времена «Эклиптики», – вопрос о свободе воли. Весь мир живых организмов, а также и психических явлений виделся ему подобным миру атомных частиц: и там, и там действуют единые принципы.

Когда Нильсу Бору было пожаловано дворянское достоинство в знак признания его научных заслуг, он должен был выбрать себе герб и девиз. Видя глубокие аналогии между восточной философией и представлениями той науки, которой он посвятил жизнь, Бор выбрал символ Тайцзы, выражающий взаимосвязь между противоположными первоначалами инь и ян, а в качестве девиза латинскую фразу «Contraria sunt complementa» («Противоположности дополняют друг друга»).

Альберт Эйнштейн. Человек, признанный одним из величайших ученых ХХ в. Однако не менее известен он как философ, как человек, сумевший в свое суровое время не поддаться модным или безопасным политическим пристрастиям, остаться верным собственному видению справедливости, поиску божественной красоты мира.

Его всегда волновали главные и наиболее трудные вопросы. Сначала это были проблемы физического пространства и времени: ему еще со школьных лет не давало покоя то чувство неудовлетворенности, которое неизбежно возникает, если пытаться с позиций классической ньютоновской физики ответить на вопрос: «Что увидит человек, движущийся быстрее света?» Парадоксальное на первый взгляд их разрешение породило революционную теорию относительности.

После окончания Цюрихского политехникума А. Эйнштейн работает в бюро патентов. Часть его свободного времени занимают занятия философского кружка «Олимпия», который он организовал вместе со своими друзьями. Изучаются работы Э. Маха, Д. Юма, Спинозы, Авенариуса, Пуанкаре. Эйнштейна начинают волновать проблемы научного творчества. В 1918 г. он пишет статью «Мотивы научного исследования», в которой утверждается: «…высшим долгом физиков является поиск тех обобщающих элементарных законов, из которых путем чистой дедукции можно получить картину мира. К этим законам ведет не логический путь, а только основанная на проникновении в суть опыта интуиция».

Альберт Эйнштейн

Осознавая, что интуиция разных людей может дать разные результаты, он продолжает: «…история показала, что из всех мыслимых построений в данный момент только одно оказывается преобладающим. Никто из тех, кто действительно углубляется в предмет, не станет отрицать, что теоретическая система практически однозначно определяется миром наблюдений, хотя никакой логический путь не ведет от наблюдений к основным принципам теории. В этом суть того, что Лейбниц называл “предустановленной гармонией“. Именно в недостаточном учете этого обстоятельства серьезно упрекают физики некоторых из тех, кто занимается теорией познания».

Начало 30-х годов ХХ в. Позади – работы по фотоэффекту, теории относительности, квантовой теории теплоты, разрешившие противоречия между экспериментальными фактами и классической научной картиной мира. Эти работы принесли ему мировую известность и заложили основу новой неклассической физики. Но теперь Эйнштейна волнуют вопросы, далеко выходящие за рамки науки. В 1932 г. он пишет маленькую статью, называемую «Мое кредо», где так определяет свое отношение к миру: «Я никогда не стремился к благополучию или роскоши и даже в какой-то мере испытываю к ним презрение. Мое стремление к социальной справедливости, так же как и мое отрицательное отношение ко всяким связям и зависимостям, которые я не считаю абсолютно необходимыми, часто вынуждали меня вступать в конфликт с людьми».

Это были не пустые слова. Подтверждение им мы видим и в его решении покинуть гитлеровскую Германию, и в его выступлениях по вопросам атомного оружия, войны и мира, политического устройства.

…Начало первой мировой войны. В Германии публикуется манифест «К культурному миру», в котором германский милитаризм объявляется спасителем немецкой культуры и говорится, что мир должен принять принципы «истинно германского духа». Под ним ставят подписи 93 известнейших деятеля культуры Германии, в том числе ученые В. Рентген, М. Планк, В. Оствальд, В. Нернст и другие. А. Эйнштейн не подписывается под ним, говоря, что он любит немецкий народ, но ненавидит войну.