Сборник статей - Личности в истории

Более того, в противовес этому манифесту он вместе с физиком Ферстером и биологом Николаи подписывает «Воззвание к европейцам», в котором содержится призыв к интеллигенции Европы приложить все силы для прекращения войны. Их было всего трое, рискнувших подать свои голоса против этой военной истерии.

Стремление к справедливости видно и в его отношениях со своими сотрудниками или даже с вовсе незнакомыми людьми: его биографы вспоминают, что Эйнштейн очень не любил позировать для официальных портретов, но, если художник говорил, что, продав его портрет, он получит средства к существованию, готов был часами сидеть неподвижно. Так же родилась и прекрасная научнопопулярная книга «Эволюция физики», написанная им в соавторстве с польским физиком Л. Инфельдом. Она практически не содержит формул и посвящена описанию основных идей, рожденных наукой начиная со времен Галилея до эпохи квантов. А история книги такова: у Инфельда закончился контракт с институтом, в котором он работал вместе с Эйнштейном, а возвратиться в Польшу, где шла война, он не мог. На гонорар от издания «Эволюции физики» Инфельд мог остаться в Принстоне и продолжить работу.

Волею судьбы противнику войны и всяческого насилия А. Эйнштейну выпала роль спускового крючка в гонке атомного вооружения. Проанализировав ситуацию в Европе в начале второй мировой войны (открытие деления урана, засекречивание работ по ядерной физике, оккупация Германией Чехословакии, имеющей залежи урановых руд, и т. п.), многие ученые пришли к выводу, что Германия приступила к созданию атомной бомбы. По просьбе научной общественности Эйнштейн обращается с письмом к президенту Рузвельту с предложением начать аналогичные работы в Соединенных Штатах. Это письмо сыграло свою роль: несмотря на то, что работы в Германии были прекращены, в США атомные бомбы были сделаны и применены при бомбардировке Хиросимы и Нагасаки. Это потрясло Эйнштейна. Он до конца дней считал себя виновным в этом, хотя непосредственного участия в создании бомб не принимал.

Все свои силы он положил на то, чтобы прекратить гонку вооружений. Он пишет письма, выступает публично с предложениями о создании авторитетной международной организации, способной обеспечить прочный мир, организует фонд, задачей которого является разъяснение необходимости «думать по-новому, если человечество хочет жить и прогрессировать».

1953 год, разгул маккартизма. А. Эйнштейн получает письмо от школьного учителя, в котором тот просит совета: он был вызван в суд, на котором должен был давать показания о своих политических связях. Автор письма отказался это сделать, за что был уволен с работы. Эйнштейн отвечает: «Проблема, с которой столкнулась интеллигенция в этой стране, очень серьезна. Реакционные политики сеют среди народа подозрение к людям умственного труда. Они, эти политики, преуспевают в подавлении свободы преподавания и лишают работы непокорных, обрекая их на голод. Что должны делать работники интеллигентного труда перед лицом этого зла? Говоря откровенно, я вижу только один путь – несотрудничества… Каждый, кто будет вызван в комиссию, должен быть готов к тюрьме и нищете, то есть, коротко говоря, к пожертвованию своим личным благополучием в интересах всей страны… Постыдным было бы подчинение этой инквизиции. Если достаточное число людей будет готово к этому шагу, он увенчается успехом. Если нет, тогда интеллигенция этой страны не заслуживает ничего лучшего, чем рабство».

А. Эйнштейн родился и вырос в семье, не отличавшейся религиозностью. В начальной школе в Германии, согласно законам этой страны, он был обязан получить религиозное образование. Основам иудаизма 11-летнего Альберта обучал его дальний родственник, результатом чего был период страстного увлечения религией, который закончился так же внезапно, как и начался.

Однако занятия наукой и философией привели его к совсем иному и более широкому пониманию религии. В статье «Мое кредо» он пишет: «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, – это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепцом. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, – это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен».

К вопросу о роли религии в жизни человека и в научном исследовании он обращается в статье «Религия и наука» (1930). В ней он говорит о трех типах религии – о религии страха, свойственной первобытному обществу, религии моральной, атрибутом которой является антропоморфное божество, – примером ее стало христианство. Но есть еще и космическое религиозное чувство, не ведающее ни догм, ни бога, «сотворенного по образу и подобию человека».

«Индивидуум ощущает ничтожность человеческих желаний и целей, с одной стороны, и возвышенность и чудесный порядок, проявляющийся в природе и в мире идей, – с другой. Он начинает рассматривать свое существование как своего рода тюремное заключение и лишь всю Вселенную в целом воспринимает как нечто единое и осмысленное…»

Это чувство является основой научного творчества: «Космическое религиозное чувство является сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования. Только те, кто сможет по достоинству оценить чудовищные усилия и, кроме того, самоотверженность, без которых не могла бы появиться ни одна научная работа, открывающая новые пути, сумеют понять, каким сильным должно быть это чувство, способное само по себе вызвать к жизни работу, столь далекую от обычной практической жизни».

До 21 года он был обычным человеком: сменил несколько школ, поступил в Оксфорд. Но в 21 жизнь изменилась почти мгновенно: его организм «сломался». После длительного обследования ему сказали, что у него редкая и неизлечимая болезнь. Что сначала он потеряет координацию, а потом его тело перестанет слушаться и в конце концов откажет совсем. Никто не мог сказать, как быстро болезнь будет прогрессировать, – он мог умереть завтра, а мог прожить много лет. Это был шок. Диагноз прозвучал как приговор, и он вдруг понял, что очень многим мог бы заняться, если бы «приговор» отложили. Сегодня Стивен Хокинг – профессор математики Кембриджского университета, признанный специалист в космологии, науке о рождении Вселенной. Но совместить две его жизни – до болезни и с ней – практически невозможно. До болезни жизнь была скучной и обыденной. И в ней не находилось ничего такого, чем бы стоило заняться. Болезнь как будто раздвинула границы. Произошел «большой взрыв», после которого стала разворачиваться вселенная по имени Стивен Хокинг. Он влюбился в девушку Джейн, женился и закончил диссертацию.