Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века

«Молитвы и обряды, наконец, сопровождали каждое мгновение жизни: отъезд в путешествие, начало учебы, неповиновение детей, усыновление, раздоры, потерянная и найденная вещь, смерть. Благословляли скот, чтобы защитить его от болезней, и стойла, сети, просили о том, чтобы рыбная ловля была удачной».

Историк отмечает, что земные поклоны, крестные знамения, мольбы, благословения, нескончаемые процессии в то время стали привычной формой жизни, для большинства византийцев вера незаметно перешла в разряд чего-то обрядово-обиходного, почти что бытового.

«Просили защиты у Бога на полях, в садах, у Него просили избавления от вредителей и других природных бедствий, об изобилии рыбы в пруду или озере. Молились об изгнании плохих мыслей из дома, об очистке колодцев и водоемов от грязи. Просили, чтобы земля была обработанной, виноградники и поля засеянными, фруктовые сады без змей, жаб и вредителей, которые их опустошают: перечисляли и вспоминали всех животных и заклинали их вернуться в горы или в лес…»

Но такие, как Симеон, искали в Церкови не формальное исполнение обрядов, а полноту Божественных Таинств.

Симеон читал много духовной литературы и, как казалось окружающим, стремился к чему-то несбыточному. Например, он мечтал встретить святого старца, который стал бы его наставником, хотя все уверяли, что «ныне нет такого святого на земле».

Такого старца Симеон нашел в константинопольском монастыре Иоанна Крестителя, так называемом Студийском монастыре.

Это был пожилой, не имевший священного сана монах Симеон Благоговейный – образованный, рассудительный, на первый взгляд, возможно, ничем особо не примечательный. Но юноша увидел в нем самое главное – глубокую, искреннюю веру, в которой не было ничего формального, показного или бытового, поразительную душевную обнаженность перед Богом и людьми.

Встреча со старцем навсегда избавила Симеона от неуверенности в себе и чувства одиночества, мыслей о том, что он не такой, как все, желания искать дружбы с «внешними людьми».

В одном из гимнов Симеон даже сравнивает своего духовного отца с пророком Моисеем, который вывел его на свет из житейской «тьмы египетской», научив предельной искренности в духовной жизни.

Симеон хотел бы оставить мир и поступить в монастырь, но духовный отец счел, что еще рано, и, конечно же, юноша его послушался.

Как-то наставник дал Симеону прочитать книгу преподобного Марка Подвижника, и его сильно впечатлила мысль о необходимости следовать голосу совести и исследовать глубины собственной души.

Симеон стал внимательно исследовать свои мысли и самые потаенные чувства. То, что ему открылось, оказалось поистине ужасно.

Но в самые трудные минуты рядом с Симеоном был его духовный отец, который не давал ему отчаиваться и подсказывал, каким должен быть следующий шаг на пути покаяния.

Сравнение с ночной мглой помогает понять, что испытывал Симеон, увеличивая время молитвы и бодрствования вплоть до пения петухов – предчувствие рассвета в своей душе.

И однажды сквозь «как бы мрачные тучи» блеснуло солнце. Во время ночной покаянной молитвы Симеон впервые пережил некое Божественное посещение свыше.

Много раз Симеон будет пытаться описать свой мистический опыт, и всякий раз это будет лишь малая часть пережитого потрясения.

«С этих-то пор он почувствовал, что тело его стало тонким и легким, как бы духовным, и так продолжалось долгое время. Таково воздействие чистоты, и столь велико действие Божественной любви на людей усердных», – напишет его ученик и биограф Никита Стифат.

Когда Симеон еще находился в миру, а душой – возле своего старца в монастыре, он совершил путешествие в родной город.

Должно быть, в те дни ему стало окончательно ясно, какая пропасть отделяет его от прежней жизни. В роскошном родительском доме Симеон облюбовал себе маленькую келью перед входом в молельню, где целые дни проводил в молитвах и чтении «Лествицы» Иоанна Лествичника, обнаруженной в домашней библиотеке.

В день отъезда Симеон отказался от отцовского наследства, подписав своим каллиграфическим почерком необходимые бумаги, и с чистым сердцем отправился в Константинополь.

В возрасте двадцати семи лет Симеон поступил послушником в Студийский монастырь. Эта обитель, основанная в IV веке переселившимся из Рима патрицием Студием, имела богатую историю и традиции. Особенно монастырь возвысился при Феодоре Студите в эпоху иконоборчества и был известен всему христианскому миру своим Студийским уставом.

Но Симеону недолго пришлось пробыть в прославленной обители. Игумен и братия были не слишком довольны новым послушником, и особенно его безграничной привязанностью к старцу Симеону Благоговейному.

«Смотри, чадо, если хочешь спастись и избежать козней лукавого, внимай только самому себе; не общайся впустую ни с кем из тех, кто пребывает здесь в священных собраниях, не ходи из кельи в келью, но держись как странник, неуязвимый для всякого человека…» – учил его старец (в пересказе Никиты Стифата), и для Симеона эти наказы стали законом.