Бернар Фоконье - Флобер

Решив, что дело закрыто, он возвращается в Круассе. «Я вновь живу бедной событиями жизнью, спокойной и неинтересной, где фразы вместо приключений и где я не собираю других цветов, кроме метафор» [173] Письмо Элизе Шлезингер. 14 января 1857 года. , — пишет он Элизе Шлезингер.

И все же прокуратура не забывала о нем. 15 января 1857 года адвокат Гюстава и друг семьи Флобер мэтр Сенар сообщает, что его дело передано на рассмотрение в суд. Естественно, что перспектива судебного разбирательства подогревает интерес к «Госпоже Бовари». «Все читали ее, читают и хотят прочитать». Что же касается Гюстава, то он «с минуты на минуту ждет сообщения о том, где и в какой день ему надлежит сесть на одну скамью с мошенниками и голубыми за преступление, выражающееся в написании романа на французском языке» [174] Письмо брату Ашилю. 16 января 1857 года. .

Этот процесс обещает быть литературным и светским событием, поскольку Гюстав становится знаменитостью. Теофиль Готье публикует даже отрывки из «Искушения святого Антония», которые вызывают восхищение Ламартина. Флобера поддерживают, императрица дважды замолвила за него слово, ему предлагают выгодные контракты на будущие публикации.

Между тем Флобер чувствует себя далеко не в своей тарелке, когда 29 января 1857 года его вызвали на судебное заседание в парижский Дворец правосудия. Он уже приготовился выслушать приговор, осуждающий его на тюремное заключение. При таком исходе судебного заседания он решает, что не будет просить ни о каком снисхождении, чтобы не покрыть себя бесчестьем. Словно Иисус Христос вместе с парой разбойников, скамью подсудимых с ним разделяют владелец типографии Огюст Пийе и редактор «Ревю де Пари» Лоран Пиша. Что же касается генерального прокурора, то это печально известный Эрнест Пинар, кто три месяца спустя будет выступать в суде в роли обвинителя против Бодлера [175] Шарль Пьер Бодлер (1821–1867) — поэт и критик, классик французской и мировой литературы. — Прим. пер. с его «Цветами зла».

Адвокат Жюль Сенар также является известным лицом. Флобер познакомился с ним в 1847 году. В то время он председательствовал на «банкете реформистов», во время которого Гюстав наслушался немало глупых речей. Адвокат и «умеренный республиканец» Сенар был президентом Национальной ассамблеи в 1848 году, затем министром внутренних дел. Еще задолго до этого он вел решительную борьбу в Руане с рабочими и республиканцами самого радикального направления. В ту пору политические волнения стали причиной гибели десятка людей, но Сенар, представленный к награде в качестве поощрения за наведение правопорядка, начал успешную политическую карьеру, которая закончилась с падением Второй республики. Затем он вступил в парижскую коллегию адвокатов. И вот этого «центриста» сомнительного толка, но бесспорно талантливого юриста Флобер выбрал для своей защиты.

Что же касается Эрнеста Пинара… Несчастный человек! Бедолага впоследствии заслужил репутацию недалекого человека, воплощавшего всю тупость правящего класса и императорской власти, упертого поборника давно ушедшей в прошлое морали. Произнесенная им на процессе обвинительная речь, которую Флобер стенографировал за свой счет, чтобы сохранить для истории, заслуживает того, чтобы на ней остановиться немного подробнее. Скажем так: в своей неблаговидной роли Пинар сделал все, что мог. В любом случае нет сомнения, что он добросовестно прочитал роман от корки до корки. Возможно, что он даже наслаждался его отдельными страницами, как служитель церкви, нечаянно оказавшийся в борделе. Впрочем, много лет спустя его схватят за руку на месте преступления как автора поэм непристойного содержания!

И в чем же он обвиняет «Госпожу Бовари»? В «чувственности» и прославлении адюльтера. Он выдает характеристики каждому персонажу, хотя делает это весьма тенденциозно, поскольку убежден в аморальности романа. Совершенно очевидно, что освобождение Эммы от одежды перед Леоном и шнурок, который скользил вокруг ее бедер, как змея, когда она выдергивала его из корсета, произвели большое впечатление на прокурора. Мы можем в порядке юмора привести несколько повторяющихся цитат из его обвинительной речи: «Господа, я говорю, что сладострастные подробности не могут быть прикрыты морализаторством, иначе станет возможным рассказывать обо всех мыслимых и немыслимых оргиях, описывать все мерзости из жизни публичной женщины, когда она находится на убогой больничной койке» [176] Цит. по: Flaubert G. Madame Bovary. Paris: Le Livre de Poche, 1856. .

Совсем в другой тональности выдержана речь адвоката, защитника на процессе, мэтра Сенара. Чувствуется, что он вложил в нее душу и скрупулезно изучил роман. Один за другим он разрушает все доводы обвинения и доказывает их полную абсурдность и несостоятельность. Вспоминая, какие слова нашел адвокат в защиту книги, Флобер пишет брату Ашилю: «Защитительная речь мэтра Сенара была великолепной. Он разнес в пух и прах прокурора, который юлой крутился на своем стуле, и заявил, что не будет отвечать. Мы добили его цитатами из Боссюэ и Масийона, а также непристойными пассажами из Монтескье и т. д. Зал был в восторге. Это было прекрасно, и я воспрянул духом» [177] Письмо брату Ашилю. 30 января 1857 года. .

По правде говоря, мэтр Сенар пускает в ход тяжелую артиллерию. Он ссылается на то, каким уважением семья Флобера пользуется в Руане: имеющий уши да услышит! Он также приводит цитаты из письма Ламартина, в котором автор восхищается романом, высмеивая обвинения в нападках на церковь. 7 февраля 1857 года выносится приговор, согласно которому дело закрывается: Флобер и его сотоварищи по скамье подсудимых оправданы «без уплаты судебных издержек». С вынесением порицания, так сказать, для приличия.

Флобер торжествует, однако эта победа имеет горькое послевкусие. Судебный процесс, даже выигранный, не остается без последствий. «Я чувствую себя проституткой… Я противен сам себе». Известность — одна из форм агрессии, в особенности если она приобретается не самым лучшим способом и к ней не стремишься. Кроме того, это дело лишний раз открыло ему глаза на человеческую глупость, духовную нищету буржуазного общества, показало «отчаянно свирепое лицо социального лицемерия» [178] Письмо Фредерику Бодри. 11 февраля 1857 года. .

Роман выходит из печати отдельным изданием в апреле 1857 года. Никогда еще продвижение на рынок книги не было столь успешным: сами органы правопорядка исполнили роль рекламщиков для «Госпожи Бовари»! За неделю расходятся все напечатанные 6600 экземпляров книги. Надо выпускать книгу вторым тиражом. Издатель, Мишель Леви, с которым Флобер подписал заранее контракт на мизерную сумму в 800 франков, срывает большой куш. Как пишет Гюстав одному из своих друзей Жюлю Дюплану: «…продано 15 тысяч томов, это значит, что 30 тысяч франков ушло у меня из-под носа». Леви делает широкий жест и от своих щедрот выплачивает автору премию в 500 франков. Иногда встречаются нищие писатели, но бедный издатель — это большая редкость.