Ирина Мудрова - Русские предприниматели. Двигатели прогресса

Громов был увлеченным садоводом и славился любовью к искусству. Он был членом Общества защиты животных и Российского императорского общества садоводов, у которого он был одним из 12 учредителей. В 1848 году Громов выкупил Лопухинский сад в Санкт-Петербурге и организовал его перепланировку и благоустройство. Именно с этим временем (1848–1869 годы) связан наивысший расцвет сада. По сей день он является памятником культуры регионального значения. На своей даче в Лопухинском саду Громов предоставлял жилье неимущим студентам консерватории, а также по воле хозяина всем посетителям сада подавались бесплатные ватрушки, бутерброды и предлагался букет для дамы.

Художник А.П. Боголюбов, приятель В.Ф. Громова, вспоминал: «Сад содержался роскошно. Дом стоял, что дворец загородный. Били фонтаны, была пароходная пристань и легкий паровой катер для прогулок, а по другую часть въезда стояла превосходная громадная оранжерея, где иногда зимой давались феерические праздники под громадными пальмами и другими редкими растениями. Он любил цветы, и дом его круглый год имел роскошное украшение. Любил он и лошадей, конюшня его была первоклассная. Музыка была ему тоже сродни по душе. Он иногда пел для себя, как умел, а для гостей давал концерты, приглашая всех знаменитостей петербургского музыкального мира. Стол держал открытый постоянно, как на даче, так и в городе, угощая всегда хорошим вином и тонкой кухней. А также любил он и картины, художество и художников».

В 1866 году Громов велел построить на своей лесной бирже три крестьянских избы, которые в 1867 году он отправил на Парижскую всемирную выставку.

Когда в 1874 году Василий Федулович умер, его «гроб несли на плечах с дачи до Воскресенского девичьего монастыря».

Дела его вдовы пошли плохо. Крах Громовых объясняет Боголюбов: «Богатство досталось беспутному и слабоумному брату его, Илье Федуловичу», который доверился бесчестному управляющему, ободравшему его как липку.

Третьяков принадлежал к потомственному купеческому роду. Его прадед Елисей Мартынович переехал в Москву в 1774 году и был одним из известных промышленников того времени. Другой его предок – дед Захар Елисеевич – стал купцом третьей гильдии. В 1792 году им было организовано в Москве производство по окрашиванию и обработке крахмалом тканей для изготовления парусов. Отец Третьякова, Михаил Захарович, был купцом второй гильдии и занимался в основном купеческой деятельностью по продаже тканей, кроме того, он владел сетью лавок и салонов.

Павел Михайлович родился в 1832 году в Москве. Он получил домашнее образование, торговую карьеру начинал, работая с отцом. С четырнадцати лет вместе со своим младшим братом Сергеем Павел был допущен до занятия торговыми делами. Семья Третьяковых сначала владела «лавками с палатками», а затем «магазином полотняных, бумажных, шерстяных товаров, русских и заграничных».

Одним из успешных проектов отца было приобретение общественных бань на Якиманке. Бани были переделаны, кроме того, к ним были пристроены торговые ряды. Новшеством стало также и то, что теперь люди разных сословий получили возможность посещать этот комплекс, хотя раньше данное заведение было открыто для посещения лишь представителями дворянского и мещанского сословий Москвы.

В 40-х годах XIX века Третьяковы держали 5 лавок в Старых торговых рядах. Торговля шла исконно русским товаром – льняным полотном. За материалом ездили в различные места, в том числе и в Кострому, так как Костромская губерния издавна славилась хорошим качеством льна. После смерти Михаила Захаровича дело перешло к старшему сыну Павлу.

Получив налаженный бизнес от отца, Павел занялся в первую очередь развитием торговли. Прежде всего он начал расширять географию закупок тканей, льна и сукна грубого производства. Впоследствии он приступил к созданию специального торгового дома, в котором бы мог реализовываться весь процесс от закупа до продажи тканей через лавочников и собственные торговые ряды. Его текстильный дом достиг максимального расцвета в том виде, в котором он был создан отцом.

В 1860 году Павел Михайлович совместно с братом Сергеем организовал одноименный торговый дом братьев Третьяковых, к которому впоследствии примкнул их зять Коншин. Зять в то время занимался примерно тем же купеческим ремеслом, его преимуществом были обширные торговые связи в костромской области. Костромские ткани, как уже говорилось выше, отличались высоким качеством и ярким рисунком. Отсутствие конкуренции позволило братьям Третьяковым и Коншину развернуть торговлю костромским ассортиментом. Объединение их предприятий дало возможность развить общий бизнес в довольно крупных масштабах.

Успешное развитие торговли натолкнуло Павла Михайловича на попытку создания в Костроме собственного льняного производства. Это был существенный шаг для купца, так как до сих пор семья Третьяковых занималась исключительно продажей и покупкой тканей. К этому решению его также подталкивали и растущие материальные запросы.

Итак, компаньонами (братья Третьяковы и В.Д. Коншин) было принято решение основать собственное льняное производство. Результатом их трудов стало возникновение в 1866 году паевого товарищества «Новая Костромская льняная мануфактура» с ткацкой фабрикой и льнопрядильней. Строительство и оборудование фабрики потребовало значительных вложений – 270 тысяч рублей золотом. Фабрика была оснащена новейшими заграничными машинами, к примеру, в прядильном цехе было 4809 веретен, в ткацком – 22 механических станка. Сырьем служил выращиваемый на полях лен. В деревнях обширной Костромской губернии земельная реформа 1861 года оставила огромное количество крестьян на маленьких земельных наделах. Многие крестьяне были готовы сменить род деятельности и податься в рабочие на фабрики и мануфактуры, так как это было выгодно.

Предприятие активно развивалось. С 1866 по 1880 год количество веретен возросло до 13 788, а к 1890 году превысило 52,2 тысячи. Это был успех. Любопытно, что по числу веретен производство превосходило льнопрядильные фабрики Голландии, Швеции и Дании вместе взятые. Изделия отвозились и продавались в Москве, Владимирской, Ярославской, Костромской губерниях, а также пользовались спросом за границей.

Еще осенью 1852 года Павел Михайлович Третьяков, подведя итог ярмарочной торговле, отправился в Санкт-Петербург. Столица произвела на него неизгладимое впечатление. «Видел несколько тысяч картин! – с восторгом писал он матери. – Картин великих художников… Рафаэля, Рубенса, Вандерверфа, Пуссена, Мурилла, С.Розы и проч. и проч. Видел несчетное множество статуй и бюстов! Видел сотни столов, ваз, прочих скульптурных вещей из таких камней, о которых я прежде не имел даже и понятия». Восемнадцать дней, проведенные в северной столице, восторг от театров, выставок, посещения Эрмитажа, Румянцевского музея, Академии художеств подтолкнут его к решению собрать коллекцию картин. Это стало делом его жизни.