Любовь Орлова - О Сталине с любовью

— Есть ли хорошие учебники по режиссерскому делу? — спросил Сталин.

Я честно ответила, что какие-то труды есть, но вот про учебники я не знаю. На том разговор и закончился. Я так и не поняла, зачем Сталин интересовался учебниками по режиссуре. Допускаю, что Он хотел ознакомиться с ними для того, чтобы лучше понимать кино. Тяга к самым разносторонним знаниям была в характере Сталина. На его столе мне доводилось видеть книги по самым разным темам, от геологических атласов до трудов по античной истории. И все они лежали не просто так, а имели закладки, пометки на полях, то есть было видно, что их изучают. Некоторые люди любят обложиться книгами, чтобы произвести впечатление на окружающих, но Сталин был не из таких.

О режиссуре. Честно говоря, я до сих пор не уверена, можно ли научиться режиссуре по учебнику. Здесь, как мне кажется, все дело в понимании сути процесса и в таланте. Приведу один простой пример. Порой, во время наших совместных прогулок или поездок, Г.В. может замереть на месте и воскликнуть: «Какой чудный кадр!» Я вижу улицу, по которой идут люди, или, скажем, поле, по которому едет трактор, а Г.В. смотрит на то же самое и видит кадр! Это особый дар, уметь так видеть. Любая задуманная картина, еще до начала съемок, рождается в уме у Г.В. Целиком, от начала до конца. Поэтому ему так важно заранее распределить все роли, даже самые маленькие, ведь он должен все это представить. При подобном подходе режиссеру неизменно сопутствует удача.

Весной 1938 года, после просмотра «Волги-Волги», Сталин сказал Г.В.:

— Хорошая у вас получилась картина, товарищ Александров! Глаза от нее не устают нисколько! Хочется прямо сейчас еще раз ее посмотреть!

То, что было между мной и Сталиным, касалось только нас двоих и никого более. Но любое событие вызывает определенные последствия. Не вдруг, но постепенно изменилось отношение к Г.В. Те, кто раньше не отказывал себе в удовольствии подпустить шпильку или как-то уязвить его, раскритиковать (большей частью необоснованно, на пустом месте), превратились если не в друзей Г.В., то, во всяком случае, перестали быть врагами. Нападки прекратились. Само собой, с течением времени возрастал авторитет Г.В., постоянно подтверждавшего свое профессиональное мастерство. Это тоже сказывалось на отношении к нему. Признание его заслуг, награды и пр. также сыграли свою роль. Но, кроме того, я чувствую, догадываюсь (не знаю, но догадываюсь), что где-то наверху было сказано веское слово про Г.В. Слово, после которого все нападки теряли свой смысл, грозили обратиться против самих нападавших. И это слово мог сказать только один человек — Сталин. Я чувствовала, что так оно и было, но спрашивать не спрашивала, считая подобные вопросы неуместными. Но чувство благодарности, и без того переполнявшее меня, стало еще больше. Оно все росло и росло, и сейчас я упрекаю себя за то, что не смогла, не успела выразить свою благодарность Сталину в полной мере, так, как Он этого заслуживал. Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня — сколько же мудрости заключено в этой пословице. Не сегодня, после, потом… Мы откладываем и откладываем, а время бежит, мчится, летит. Время летит, люди уходят, и когда спохватишься, соберешься, то человека уже нет. Я давно поняла, что нельзя ничего откладывать, и стараюсь делать так. Перед тем как лечь спать, вспоминаю прошедший день и ставлю себе на вид, если что-то не успела или отложила на будущее. Кто знает, сколько его осталось, этого самого будущего? Вот, написала эти слова и поняла, что запись своих воспоминаний тоже не следует растягивать надолго. Любое дело чего-то стоит лишь тогда, когда оно сделано, доведено до конца. Впрочем, осталось не так уж и много, примерно две трети уже сделано, ведь я собралась писать не обо всей моей жизни, а о части ее, самой счастливой части.

Спешу делать дела, спешу говорить то, что должна сказать, спешу жить. «Ты такая ужасная торопыга, Любочка, — говорила мне в детстве мама, — всем торопыгам торопыга!» Мне кажется, что сейчас я тороплюсь еще больше, чем в детстве. Если не стану торопиться, то ничего не успею.

При случае я могу рассказать анекдот или какую-нибудь веселую историю. Рассказывала и Сталину. Иногда Сталин рассказывал анекдот. Но до поры до времени я не знала о том, что Сталин не терпит анекдотов на национальную тему, даже самых невинных по содержанию. Однажды я рассказала Сталину такой анекдот, но в ответ получила совсем не то, чего ожидала. Вместо того чтобы рассмеяться, Сталин нахмурился и сказал:

— Помню первое заседание коллегии Наркомнаца [73] Наркомнац, или Народный комиссариат по делам национальностей, РСФСР — государственный орган РСФСР по осуществлению национальной политики Советской республики, существовавший с ноября 1917 года по апрель 1924 года. Народным комиссаром по делам национальностей был назначен И. В. Сталин. . Нариманов [74] Нариман Кербалаи Наджаф оглы Нариманов (1870–1925) — азербайджанский писатель, политический деятель, большевик, нарком иностранных дел (1920–1921) и председатель СНК Азербайджанской ССР (1920–1922). анекдот про армян рассказал, Диманштейн [75] Семен Маркович Диманштейн (1886–1938) — революционер, советский политический деятель. про украинцев, Пестковский [76] Станислав Станиславович Пестковский (1882–1937) — революционер, первый нарком почт и телеграфа. про евреев, Товстуха [77] Иван Павлович Товстуха (1889–1935) — революционер, организатор и заведующий личным секретариатом Сталина, заместитель директора Института Маркса — Энгельса — Ленина. про молдаван… Я послушал-послушал и спросил: что у нас тут, Наркомнац или Союз Михаила Архангела [78] «Русский народный союз имени Михаила Архангела» — русская монархическая организация, возникшая в начале 1908-го в результате выхода из Союза русского народа ряда общественных деятелей во главе с В.М.Пуришкевичем. ? До чего мы дойдем, если станем рассказывать анекдоты друг про друга? Нариманов засмеялся и сказал: «Мы же шутим», а я ему на это заметил, что такие шутки плохо пахнут. Начинается все с шуток, а заканчивается погромами. Товарищи меня поняли и сделали выводы.

Мне стало стыдно. Полученный урок я запомнила на всю жизнь и никогда больше не рассказывала подобных анекдотов. В годы войны, когда ходило много анекдотов про немцев (как же не сочинять анекдоты про врагов?), я всегда меняла слово «немцы» на слово «фашисты». И когда пела частушки, высмеивающие врага, а в годы войны петь их мне приходилось очень часто, то тоже пела про фашистов, а не про немцев.

Я пришла в кино не юной девочкой, а взрослым, сформировавшимся человеком, актрисой, имевшей довольно значительный сценический опыт. Возможно, что именно это послужило причиной моего серьезного отношения к работе над ролями в кино. Порой приходится слышать высказывания такого рода, что кино, мол, не театр, всегда можно переиграть, переснять, зритель видит только итоговый результат. Не могу согласиться с подобным мнением. По нескольким причинам. Во-первых, потому что настоящий, уважающий себя мастер делает так, чтобы не приходилось переделывать, а во-вторых, за каждым дублем, за каждой новой съемкой стоит труд множества людей, и к этому труду, ко всем этим людям надо относиться уважительно. Нет уж, если я чего-то стою, то я должна подготовиться должным образом и сыграть так, чтобы не пришлось повторять. Смешно слышать разглагольствования о «творческом поиске» и т. п. от людей, которые относятся к своему делу спустя рукава. Творческий поиск должен производиться во время подготовки к съемкам, а не во время самих съемок. Отснять горы материала, израсходовать километры пленки, потратить несколько съемочных дней ради одного-единственного эпизода есть не что иное, как расточительство. Да, любому режиссеру приходится снимать гораздо больше материала, чем в итоге войдет в картину, но это еще не дает права актерам кое-как работать над ролью, надеяться на то, что все неудачное можно будет переделать. Работать надо так, чтобы не переделывать! Каждую свою роль я предварительно репетирую дома. Репетирую много раз. Встаю перед зеркалом и оттачиваю каждое слово, отрабатываю каждый жест. Лишь после того, как буду полностью довольна одной сценой, перехожу к другой. Когда раздается команда: «Приготовились! Внимание! Начали!», уже поздно заниматься творческими поисками. Надо выдавать результат.