Лина Войтоловская - Мемуары и рассказы

– Ну, без математики.

– Так я знаю! Но я ведь звездное небо только на карте видел, а тут… Мне бабушка рассказывала все про планетарий. Я помню…

– Ну и ладно, – легко согласилась Наталья Ивановна. – Пойдем в планетарий, а оттуда – в старый зоопарк. Там еще очень много всяких зверей живет. Это совсем рядом. Ну, одевайся, пошли…

Эти дни до окончания отпуска Наталья Ивановна вспоминала потом чуть ли не как самые счастливые за последние десять лет. Где они только не были с Андриком! Она старалась до отказа заполнить его день, ни на минуту не оставлять его одного, не давала ему задумываться, тосковать по дому, матери. Они объездили все парки Москвы и Подмосковья, чуть ли не каждый день бывали в кино, в музеях; несколько раз, хотя она изрядно скучала при этом, побывали на лекциях в планетарии. Словом, целый день они бывали так заняты, что вечером сваливались в постель и засыпали оба тотчас же.

Но часто среди ночи Наталья Ивановна просыпалась и с тревогой думала о том, жива ли Мария Казимировна и почему до сих пор нет еще из Воронежа никаких вестей? Ведь если бы она умерла, вероятно, нашелся бы хоть один человек, который ответил бы на письма и телеграммы, которые она посылала почти ежедневно. Но к кому обращаться, она понятия не имела, просто писала по старому Андрейкиному адресу. А с мальчиком обо всем этом говорить не хотела, попросту – не могла, щадила его.

За день до окончания отпуска она сходила в школу, расположенную в двух кварталах от ее дома, отдала его переходное свидетельство, и, так как там были одни пятерки, его приняли без всяких задержек. Когда она уже уходила из кабинета завуча, та спохватилась, спросила:

– Да, чуть не забыла, а сведения о его семье? Уже от двери Наталья Ивановна продиктовала:

– Мать – Мария Казимировна Островец. И замолчала.

– Отец?.

Помявшись, Наталья Ивановна ответила:

– Иван Константинович Смирнов.

– Вы – мать мальчика?

– Нет.

– А кто же? Тетя?

– Нет.

– Позвольте, так почему же мать сама не пришла? Или отец?

– Ни матери, ни отца здесь нет. Мальчик живет со мной.

– Опекунша? Приемная?

– Нет. Это неважно. Он живет со мной. Мое имя – Наталья Ивановна Смирнова. Адрес есть в заявлении.

Она сказала все это так сухо, что завуч не решилась больше приставать с расспросами.

– Благодарю вас, – сказала она. – Я записала. До свидания.

А назавтра Андрик незаметно и естественно влился в армию «ключников» – тех мальчиков и девочек, которые целый день носили на шее ключи от квартир, умели сами открывать двери, сами согревать себе пищу, сами занимать себя до прихода родных, чтобы вечером рассказать им обо всех горестных или радостных событиях, которые пережили за день, носясь по двору огромного, многокорпусного дома.

Пятый день пребывания отличника Андрика в новой школе принес неожиданное огорчение – он получил двойку за сочинение. Кроме того, учительница прислала с ним записку Наталье Ивановне с просьбой обязательно прийти вместе с Аидриком в школу сегодня, в семь часов вечера, для беседы.

Учительница была лет на пять моложе Натальи Ивановны. И по молодости своей чрезвычайно сурова и официальна.

– Прошу садиться, – сказала она сухо. – А ты, Островец, постой. Послушай, о чем мы будем говорить.

– Может быть, мы поговорим пока без него? – робко сказала Наталья Ивановна.

– Нет. Он должен слушать. И сделать выводы.

– Хорошо. Так в чем же дело? В чем он провинился?

Учительница, не глядя на Наталью Ивановну, сказала:

– Он дерзок. Даже груб. И не пожелал ничего писать. И поджала губы.

– Как – не пожелал писать? Не понимаю.

– Вот так. Не пожелал. Тема сочинения – мой отец. А он написал: «Не буду писать сочинение». И все. Точка. Ни слова больше.

Она с торжеством посмотрела на Наталью Ивановну.

– Понимаете? Ни слова. На мой вопрос – почему, он сказал, что не желает, и все. Я отправила его подумать в коридор. Он думал до звонка. Пришел после перемены и спокойно уселся на место. Я написала вам записку и отправила его домой.

– Андрик? – тихо сказала Наталья Ивановна.

– Да. Так и было. Я не хочу писать такое сочинение.

– Почему, ну почему? – чуть ли не со слезами, беспомощно произнесла учительница. – Ведь это у нас по плану…

Наталье Ивановне на секунду стало жалко эту беспомощную, неумную девчонку. Но она молчала. Только смотрела на Андрика.

Тот, словно бы отвечая на ее взгляд, негромко произнес:

– А потому, что у меня никогда не было отца.

– Так не бывает! – почти выкрикнула учительница. – У всех бывают или были отцы!

– Нет. У меня не было! И, пожалуйста, не приставайте!

– Вот видите, видите, как он со мной разговаривает!

– Он действительно не знает… – попыталась что-то сказать Наталья Ивановна.

– Ну, предположим. Но он мог бы хотя бы выдумать, придумать, каким бы хотел, чтобы был его отец. Ну, скажем, летчиком, космонавтом или сталеваром!

– А выдумывать нехорошо! – спокойно сказал Андрик. – Мама мне никогда не позволяла врать…

– Да кто же тебя просит врать! – крикнула учительница, снова будто собираясь заплакать. – Каким бы ты хотел его видеть!

– Никаким. У меня его никогда не было, зачем же я себе его буду выдумывать? И, пожалуйста, не кричите, – прибавил он тихо. – Я очень не люблю, когда кричат…

– Нет, я отказываюсь! Пусть переходит в другой класс, пусть идет в «Б». Я не могу с ним…

Наталья Ивановна поднялась.

– Успокойтесь, – сказала она резко. – Вы – учитель. И вам не пристало… Он будет учиться именно в этом классе! Пойдем, Андрик!

У самой двери она обернулась, легонько вытолкнула мальчика в коридор и негромко, но очень сухо произнесла:

– Не грех бы вам запомнить на будущее, моя дорогая, что кроме планов существуют еще живые мальчики и девочки. Если вы, конечно, хотите стать настоящим учителем… Вот так!

Придя домой и, накормив Андрика ужином, Наталья Ивановна ушла в комнату отца, куда последние два месяца почти не заходила. И просидела там долго одна. Потом позвала мальчика, усадила его напротив себя, сказала:

– Андрик, милый, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить. Ты умеешь говорить серьезно? Как взрослый?

– Наверное, умею. Попробую.

– Так вот. Слушай. Ты, Андрик, – мой брат. Понимаешь?

– Брат? – удивился мальчик. – Как же так? Значит, моя мама – и ваша?

– Нет. Я – дочь первой жены твоего отца. Ты – сын второй его жены.

– Вы ошибаетесь, мама никогда не была жената…

– Была. То есть – была замужем. Давно. Она просто тебе об этом не говорила, не хотела тебя огорчать, потому что наш отец умер вскоре после твоего рождения. Понял?

– Странно…

– Нет, ничего нет странного.

– Значит, ваша мама… твоя мама, – поправился мальчик, тоже умерла?