Владимир Рокот - Князь Русской Америки. Д. П. Максутов

Не добавило бы сил князю Дмитрию известие о кончине его отца, случившейся за неделю до передачи колоний. Действительный статский советник, князь Петр Иванович более 20 лет управлял Пермской удельной конторой. Последние годы он жил в одиночестве. Известие о его смерти в колонии пришло много позже. Но мог ли удар судьбы по сыну ускорить смерть отца? Есть ли между близкими душами такая связь? Не может не быть. И не зависит сердечная боль за близких от расстояний. Какая разница в таком случае, сколько верст от Перми до Ситки. Однако после церемонии спуска русского флага Дмитрий Петрович нашел в себе силы собраться. Уже через два дня они сидели с А. Пещуровым напротив американцев и составляли списки передачи имущества.

Церемония передачи колоний пришлась на пятницу. А потом начался большой совместный праздник. Поскольку в то время на Аляске субботу чтили немногие, следующий день был отведен на знакомство новых хозяев с тем, что им достается. Американцы резво разбежались по новой территории, определились с размещени-

ем вчерне, пообщались в представительском формате с настороженными русскими. При этом головы старых и новых ситкинцев все время поворачивались в сторону нового флага. Неужели свершилось!

Воскресенье для русских началось службой в Михайло-Архангельском соборе. Воскресную службу служили епископ Петр, прибывший в Ново-Архангельск еще в 1859 г., и протоиерей Павел Кедроливанский, живший в колониях с женой и двумя сыновьями с 1864 г. Такую необычную фамилию священнику оставил его отец-мореход, очарованный статью ливанского кедра, увиденного в странствиях. Отец Павел Кедроливанский, последний благочинный Русской Америки, последует в Сан-Франциско, где трагически погибнет при невыясненных обстоятельствах.

Церковь прощалась с прихожанами. Прихожане прощались со своими храмами и образами заступников. Наиболее почитаемой иконой в Ситке был образ Казанской Божией Матери, переданный в 1850 г. компанейскими работниками в дар еще недостроенному собору во имя Святого Архангела Михаила. Считается, что это работа В.Л. Боровиковского. Ко времени появления в Ситке иконе, ставшей чудотворной, было уже более четверти века. Сколько слышала эта икона просьб, раскаяний и благодарностей. Начало исхода русских из Америки пришлось на праздник иконы Казанской Божией Матери. И до дней нынешних этот намоленный образ Царицы Небесной — Мадонны Ситки привлекает православных прихожан. Она почитается наряду с иконой Архангела Михаила, вынесенной на берег с разбившегося в 1813 г. компанейского судна.

Если торговая компания и квазигосударственные российские структуры покидали американский континент, то православная церковь оставалась. По договору церковные здания и владения православной общины не подлежали передаче. А было во всей Русской Америке 9 церквей и 37 часовен. Само по себе хозяйство не малое, если добавить дома священнослужителей, коих было более тридцати. С натяжкой можно было также отнести к владениям православной общины дома старост и их хозяйства. В целом получалось немало.

На сегодняшний день Михайло-Архангельский собор, восстановленный после пожара, случившегося почти столетие после уступки, — легкоузнаваемый символ Ситки. Практически в первозданном виде сохранился только дом архиепископа. При его реставрации были

неожиданно обнаружены интересные источники по истории Русской Америки. Дело в том, что щели между бревнами компанейские умельцы заделывали бумагой. На это шли старые бухгалтерские книги Ново-Архангельской конторы.

Для американцев пункт договора об оставлении имущества за церковной общиной был само собой разумеющимся, так как их религиозные объекты традиционно создавались на частные средства. В то же время для России, где церковь не была отделена от государства, маленькая имущественная оговорка была большой дипломатической победой. Епископ Иннокентий прозорливо счел возможным даже усилить влияние православия в Америке после уступки колоний. Для этого необходимо было перенести центр епархии в Калифорнию. В 1868 г. Иннокентий станет первоиерархом Русской православной церкви — митрополитом Московским и Коломенским. В 1870 г. будет учреждена Алеутская и Аляскинская епархия, а в 1872 г. ее центр будет перенесен в Сан-Франциско. Православие останется в Америке навсегда.

Не только православная церковь заботилась о пастве в русских владениях в Америке. Были также миссии лютеранская и англиканская. Если лютеранских пасторов приглашало само Главное правление, то англиканские священники, проникнувшие на Юкон в 1861 г., были гостями непрошеными. Судьба лютеранской миссии в Ново-Архангельске тоже оказалась связанной с уступкой колоний. В 1865 г. из Ситки убыл лютеранский пастор Густав Винтер, как оказалось, последний. Главный правитель просил прислать ему замену. Д. Максутов искренне уважал веру своего предместника И. Фурухельма и его земляков. Тем более что предполагался определенный рост протестантского населения в Русской Америке. Колонии от этого вовсе не переставали быть русскими. Пока на Мойке, 72 такую замену искали, Договор об уступке был уже подписан. Вопрос отпал сам собой.

Праздник продолжался. В тот день в Ситке было пять групп совершенно разных американцев: русские, янки, индейцы, алеуты, креолы. Каждая группа не разделяла настроение другой. Американцы-янки пили за новые территории и перспективы бизнеса. Американцы-тлинкиты не принимали участия в празднике. Они не понимали, как их земли и воды могут вообще кому-то передаваться. Они только позволяли русским пользоваться своими владениями, но не собирались их переуступать никому. Американцы-алеуты были чужаками на индейской территории и готовились с уходом русских вернуться на свою историческую родину.

Русские американцы поднимали тосты за возвращение в Россию, устраивали поминки по потерянному. По воспоминаниям одного из американских сержантов нового гарнизона, русские все до одного вели себя так, как будто хоронили царя, те, кто не был занят упаковкой имущества, бродили по улицам в подавленном настроении. Пили еще по одной причине. Вряд ли служащие и работники готовы были портить имущество свое или компанейское. Ведь не Москву Наполеону сдавали. Но вот некоторые запасы можно было уже не жалеть, а уж оставлять американцам точно нельзя. В магазинах, т. е. на складах компании, было более 100 тысяч литров спиртного, что документально зафиксировано. Цифра столь огромная, что ее страшно публиковать. Да и ход рыбы закончился, потому соленого лосося хватало. Наверное, что-то было припрятано по домам. А тут еще подоспел обмен компанейской валюты —■ марок на живые деньги.