Валерий Попов - Зощенко

«Очень правильно, что именно наша писательская организация назвала имя Тихонова… У Николая Семеновича есть книга — это сборник его публицистических работ, его фельетонов, которые он написал в годы блокады. Это железная книга, мужественная, необычайно сильная книга… Мы, ленинградцы, хорошо знаем Тихонова, любим его. Лично я знаю Тихонова 25 лет, то есть четверть столетия, — это человек огромного обаяния!»

Может быть, и огромного, но во всяком случае — не безграничного. Порой «обаяния» Николая Тихонова как-то не хватало для его старого друга Михаила Зощенко: в Москве, живя в гостинице рядом, «не видел в упор»… А как «увидел», так сразу «понес по кочкам» — вспомним хотя бы его ругань по поводу повести «Перед восходом солнца» на писательском пленуме и его статью в журнале «Большевик»… Но теперь, может быть, лучше не ворошить прошлое, снова «задружиться»? Тем более что литературная жизнь, похоже, налаживается. И первые месяцы 1946-го вроде бы подтверждали надежды.

Теперь почти регулярно печатается Анна Ахматова. Вот журнал «Ленинград» (№ 1–2) за 1946 год. «Стихи разных лет». Старые — и новые.

Объявлены новые лауреаты Сталинской премии — тут и ленинградцы: Александр Прокофьев — за стихи «Россия», «Не отдадим», «Клятва», «Застольная», «За тебя, Ленинград!»; Михаил Лозинский — за перевод «Божественной комедии» Данте; Вениамин Каверин — за роман «Два капитана». Роман Каверина, брата-«серапиона» и одного из самых верных спутников Зощенко, писался долго и вместил многое: начиная с юности в Пскове, где два друга-романтика находят сумку утонувшего почтальона с размытыми адресами и читают письма о таинственно пропавшей полярной экспедиции… Потом один из них, Саня Григорьев, становится летчиком и во время вынужденной посадки, случившейся в годы войны, находит во льдах следы экспедиции. Каверин писал в воспоминаниях, что помогла закончить роман его служба военным корреспондентом в полярной авиации. Книга была чрезвычайно популярна среди советских школьников — там еще была волнующая любовная история! Помню, и я не расставался с «Двумя капитанами». Многих вдохновлял тогда звонкий девиз героев романа «Бороться и искать, найти и не сдаваться!». Мне кто-то сказал, что это — несколько переиначенный девиз полярного исследователя Амундсена. У того было: «Бороться и искать, не найти — и не сдаваться!» И действительно, у Каверина лозунг выглядит несколько странно: «…найти — и не сдаваться!» Зачем же «не сдаваться», если уже нашел? Но не хотелось придираться к любимой книге.

Наверное, Зощенко радовался и успеху друга Каверина, и триумфу Лозинского, получившего премию не за какую-нибудь «халтуру», а за серьезный труд, перевод мирового шедевра. И третий в этом списке ленинградцев, поэт Александр Прокофьев, бывший комиссар, был талантлив, его стихи, особенно ранние, «перепевали» народное творчество. И став руководителем ленинградских писателей, «сохранил колорит». Был неказист, приземист, грубоват, но крепок, помогал писателям, когда мог, и той же Ахматовой помог, когда ее выселяли. Бывал свиреп и, как говорили тогда, «ногой открывал любые двери», перед властью не робел. Все люди вполне достойные.

Казалось — жизнь возвращается. Прошло несколько совершенно триумфальных выступлений Ахматовой, ей устраивали овации. Зощенко в апреле 1946-го, в числе других писателей, награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Медаль эту с радостью получали многие, доблестно работавшие в тылу — в том числе, помню, и мои родители.

В мае 1946 года выходит книга Зощенко «Избранное» в солидном издательстве «Художественная литература», немалым тиражом в 30 тысяч экземпляров. Пошла жизнь! В третьем номере журнала «Ленинград» с портретами лауреатов премии помешен и рассказ Зощенко «Происшествие на Олимпе». Часто он оказывается под одной обложкой с лауреатами, но не в их списке! «Происшествие на Олимпе» — рассказ едкий: о том, как редакторы душат литературу. «Пожалев» тонущий пароход, заставили автора «перенести» все имущество, что было на пароходе, на ялик. И когда он принес рассказ, зарубили его «за неправдоподобие». Однажды, когда его в очередной раз прорабатывали «за мелкотемье», он выкрикнул: «Я и не брался на ялике перевозить рояль!» Вероятно, эта фраза как-то связана с «Происшествием на Олимпе».

Решением Ленинградского горкома ВКП(б) 26 июня Зощенко введен в состав редколлегии журнала «Звезда»… Еще одно роковое событие в числе других, еще один аргумент в папку будущего «зощенковского дела».

Если многие хорошие люди мечтали о том, чтобы в спокойной обстановке после войны почитать Зощенко, то в Кремле, похоже, мечтали совсем о другом — о послевоенной литературе, в которой не будет Зощенко.

И вдруг он — снова возник!

Отдыхая под Ригой, 22 июля 1946 года Лидия Чалова получила от Зощенко письмо, еще спокойное: «…Мои дела, в общем, хорошие. Комедию закончил 15-го. И третий акт сделал даже с блеском».

1946 год связан с большими надеждами Зощенко. Пережив многое в связи с повестью «Перед восходом солнца», Зощенко не мог, конечно, полностью закрыть свою душу от критики: может быть, действительно в своей прозе он зашел не туда? И вот теперь главные его надежды — на театр! Попытки создания «положительной сатиры» давались ему нелегко, но он старался.

Этот «цех» он открыл для себя давно. Однако он приносил ему в основном неприятности. Раскритикована была его пьеса «Опасные связи», посвященная уж такой «верной теме» — разоблачению троцкизма. Но и троцкизм он, оказывается, разоблачал не так: живыми получились лишь отрицательные персонажи, которых он и должен был осудить, а положительные типажи — не удались!

После критики он пытается развернуть «положительную сатиру». Что это такое — никто не знал, но он старался. Оказаться вдруг «врагом народа» ему, объявившему себя «пролетарским писателем», никак было нельзя! И пьесы он продолжал писать. Наличие такого «запасного» жанра всегда несколько успокаивает писателя, живущего в постоянном волнении, вселяет надежду: если с литературой дела станут еще хуже, может, драматургия поможет? Вдруг — пойдет? Наиболее тесные отношения связывали Зощенко с уже упоминаемым Николаем Акимовым, режиссером Ленинградского театра комедии. Это был человек чрезвычайно талантливый, сильный, экстравагантный, создавший свой неповторимый стиль в театре — и не только в театре, но и в живописи, и в литературе, и в жизни тоже. Соединение двух столь ярких людей могло дать потрясающий эффект! Они оба в эти суровые годы тяготели к жанру «легкой комедии», почти водевиля. Зощенко так и старался писать. Акимову предназначалась написанная в Алма-Ате комедия «Маленький папа». 18 января 1943 года Зощенко писал ему: «Пьесу дал только Вам и Завадскому (Театр Завадского как раз был в Алма-Ате). С Завадским у меня договор. Комедия у него, но пойдет как водевиль. Он покажет мне, как переписать финалы, чтобы была музыка и пение. Я попробую это сделать, но не уверен, что получится хорошо. Он же говорит: “Будет прелестный, изящный водевиль!” Сомневаюсь».