Геннадий Прашкевич - Станислав Лем

— Но в России-то сейчас…

— Да, вот издательство “Текст”… Поначалу они хорошо платили за собрание сочинений, а потом… Они остались должны мне более, я не знаю уже, сколько, четыре-пять тысяч долларов…

— Так и не заплатили?

— Не заплатили. Только писали: “Мы сожалеем” (смеётся). Сожаление — это хорошо, но деньги — лучше.

— Сейчас второе Ваше собрание выпускается — в издательстве “ЭКСМО-Пресс”.

— Да, “ЭКСМО”…

— Они платят?

— Скажем так, немножко… Я вам приведу такой пример: из немецкого журнала “Playboy” заказали мне рассказ. Ну, я написал, знаете, на пятнадцать страниц, не очень большой рассказ, но такой, который подходит им [123] «Последнее путешествие Ийона Тихого». Перевод на русский язык см. в кн.: Лем С. Молох. М.: ACT, 2005. С. 737–749. . Они мне заплатили десять тысяч марок. А потом русский “Playboy” внезапно обратился. Я им ответил, точнее, не я, а мой секретарь ответил так: “Знаете, пану Станиславу Лему до такой степени кажется невероятным, чтобы голые русские женщины…” Я же помню советское время. И я помню, какие были у вас нравы… (смеётся). Хорошо, деньги — не очень важно… Ну, ладно. Они будут теперь издавать, переводить. Я говорил об этом с Душенко, но у них там есть собственный переводчик. Я передал свои агентские дела русские Корженевскому. Душенко сказал мне, что так будет лучше, Корженевский будет шевелиться, какие-то деньги выбивать… Ну, может, в будущем случится такое, а пока только остаётся надежда…

— Понятно.

— Но меня издают во многих странах, поэтому я всё равно не живу только на воде с хлебом. Раз уж ты известный писатель… Но есть, конечно, есть такие воры, что просто крадут…

— Мне Ежи Яжембский говорил, что даже с Роттенштайнером [124] Литагент Лема в Европе и Америке. у вас были по этому поводу недоразумения…

Какие там недоразумения! Ведь он, знаете… Он просто завышал себе процент, насчитывал мне фиктивные долги, а себе, значит, просто увеличивал суммы. И когда гонорары приходили к нему из Америки, из Франции, так он всё — себе. Я нашёл адвоката и подал в суд в Вене. И проиграл. Потом здешний, польский адвокат сказал мне, что невозможно выиграть в венском суде против австрийского гражданина. Я ещё остался должен за всё это. Ну, тогда мы с моим секретарём обратились ко всем издателям в разных странах, в Испании и в других, чтобы они мне просто пересылали деньги… Но бывает всё-таки, что время от времени кто-нибудь пересылает деньги Роттенштайнеру, тогда он просто берёт их себе… Но это ещё не всё… Сукин сын, он всё время твердил, что Лем — самый лучший писатель в жанре научной фантастики, а теперь пишет, что сильно ошибался. Он, оказывается, тридцать лет ошибался, а теперь у него глаза открылись… На мою низость… Она в том, видите ли, состоит, что я не хочу, чтобы он меня обворовывал… И ещё один нюанс… С переводчиками с польского на другой славянский язык, на русский, например, не такая огромная проблема, как, скажем, на какой-то финский или даже английский. В Англии, в Америке, во Франции практически девяносто процентов переводчиков — это какие-то женщины-польки, которые женились на французах, англичанах и изучили язык. А у нас, когда переводят, скажем, с немецкого, с английского, это — первоклассные специалисты. И таким образом мне кажется, что наш язык… ну, мы сидим вроде как в яме… Для нас трамплин — это немецкий язык… У меня уже семь миллионов книг на немецком, а сколько в России — понятия не имею. Потому что, знаете, когда “Текст” начинал издавать моё собрание, — первый том, второй, третий были по двести тысяч экземпляров, потом восемьдесят тысяч, потом ещё меньше, а потом стал такой ужас… Знаете, есть у вас известный научно-популярный, очень хороший, по моему мнению, самый лучший научно-популярный журнал “Природа”. У него в советское время был тираж восемьдесят тысяч, а теперь так мало стало… И у нас, знаете, во время так называемого социализма вопрос о тираже практически не возникал. Вот только цензура… Нужно было перевалить цензуру, и тогда уже никто не спрашивал, сколько это стоит, потому что никто не знал, ни Министерство культуры, ни Центральный Комитет и так далее. Ну а теперь это выглядит по-другому. Издательств у нас, кажется, в Польше двести, может и больше. Но они так: живут в одной комнате — муж, жена, компьютер. Издадут несколько хороших книг — дело пойдёт, а если нет, так будет конец всему издательству. Так это выглядит. Были оптимисты, говорили: “Ну, это начало капитализма, а потом будет такая рыночная сила, что из маленьких издательств вырастут большие. Они все сольются”. Но не хочет никто сливаться…

— Да, никто не хочет. Наоборот, распадаются.

— Именно. Я так и не знаю, верно ли, но мне говорили, что очень известный такой международный издатель Бертельсман хотел в Москве построить, ну… целое отделение своё, чтобы самому издавать книги в России, но получил отпор со стороны русских, которые не хотели, чтобы была такая конкуренция… Ну, это я понимаю… Этот Бертельсман издаёт меня в Венгрии, в Чехословакии, даже в Польше издавал…

— Пан Станислав, вот Душенко передал для вас сборник афоризмов, которыми сейчас занимается. Видите, на обложке: “От царя Соломона до Станислава Лема”.

— О! Спасибо! У вас красиво издают. У меня собралась целая библиотека старых книг — и польских, и русских, которые были изданы за сорок лет существования социалистического строя. Бумаги хорошей не было, твёрдых переплётов не было, а всё-таки можно было издать книжку тиражом сто тысяч, пятьдесят… А теперь… Мою последнюю книжку, “Мегабитовая бомба”, продали одиннадцать тысяч и уже говорят — бестселлер! Одиннадцать тысяч, какой же это бестселлер? Бестселлер — это в прошлом… Я не говорю, что там было очень хорошо, двадцать-тридцать лет тому назад, но не было и так, чтобы со всех сторон плохо…

— Я купил “Мегабитовую бомбу”, но ещё не успел прочесть…

— Ну, это было так… Никакой книги я писать не собирался, просто бывший редактор польского журнала “Personal Computers” обратился ко мне года три назад с вопросом, могу ли я написать эссе для него… Ну, я написал… Потом другое… Одно эссе в месяц. Двенадцать в год. Таким образом собралось. Но это не было специально продумано, запланировано, я просто писал…

— Так же и эссе из “Tygodnik powszechny” в сборнике “Дыры в целом”?

— Ну, это было, так сказать…

— Для широкой публики?

— Для народа, да… А специально насчёт Интернета… Нет, я к этому настроен довольно скептически…

— Я знаю. Статья “Cave Internetum” [125] «Берегись Интернета!» (лат.). .

— Да… А теперь в ближайший понедельник польское телевидение просит, чтобы я высказал своё мнение… Конечно, во всём мире существует теперь большое ускорение. И в космологии, и в информатике. Например, сперва говорили, что Интернет — это просто удобная вещь, и говорили очень много… Но нет пока никакого искусственного интеллекта. Есть пока провайдер, сервер, браузер и так далее и так далее… Но появится… Вот американцы пишут уже, как будет выглядеть будущая информационная война. Пишут, что это будет главное оружие…