Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

Головкин – человек более осмотрительный и расчетливый, тоже всю жизнь преданно служил Петру. Сын высокопоставленного приближенного царя Алексея, он с детства состоял при дворе и в семнадцать лет стал постельничим пятилетнего Петра. В битве под Нарвой он выказал большую храбрость и был удостоен Андреевского ордена. Переписка с русскими дипломатами за границей велась по большей части от его имени (хотя Петр нередко сам прочитывал и правил отсылаемые депеши). Если верить портрету, у Головкина было довольно красивое, умное лицо, глядя на которое не сразу догадаешься о свойственной ему язвительности.

Самым же примечательным из трех главных помощников государя был Петр Шафиров, возвысившийся из безвестности и ставший в 1710 году первым русским бароном. Шафиров родился в еврейской семье, некогда жившей под Смоленском у польской границы. Отец его крестился в православие и был принят толмачом в Посольский приказ [34]. Петр Шафиров пошел по стопам отца и служил толмачом при Федоре Головине, которого сопровождал в Великом посольстве. Он владел несколькими европейскими языками, включая латинский, и умело составлял дипломатические бумаги, что помогло ему быстро продвинуться: в 1704 году он получил чин тайного секретаря, в 1706 году стал ведать Посольским приказом «под рукою» Головкина, в 1709 году был сделан вице-канцлером, а в 1719 году получил титул барона и орден Святого Андрея Первозванного. Шафиров был мужчина дородный, с двойным подбородком, самодовольной улыбкой и умными, настороженными глазами. Со временем между ним и Головкиным возникла непримиримая вражда, однако Петру нужны были они оба, и им волей-неволей приходилось работать вместе. Иностранные дипломаты уважали Шафирова: «Верно, что нрав у него горячий, – говорил один из них, – но зато на его слово всегда можно положиться».

Менялись названия правительственных учреждений. Возникли новые приказы; Военный морской, Адмиралтейский, Артиллерии и Рудокопных дел. Начальники этих приказов теперь именовались министрами, на них возлагалось ведение повседневных государственных дел. Большинство прошений, прежде подававшихся на царское имя, теперь надлежало направлять в соответствующий приказ или лично министру. Вскоре Петр узнал, что в его отсутствие многие члены Боярской думы (переименованной в «конзилию», то есть «совет») постоянно пропускали заседания. Когда же впоследствии царь выговаривал боярам за негодные решения, многие оправдывались тем, что, когда эти решения принимались, они были в отлучке. Тогда царь потребовал от всех обязательного присутствия на заседаниях и указал, что всякое принятое решение должно быть подписано всеми присутствовавшими. Решения Думы и протоколы всех ее заседаний курьеры доставляли Петру, где бы тот ни находился [35].

Чтобы управляться с этими бумагами, Петр завел походную канцелярию и безотлучно держал при себе кабинет-секретаря Андрея Макарова. Этот скромный и даровитый человек, родом с севера, прежде был мелким провинциальным чиновником, но благодаря своим способностям сумел занять ключевое положение в петровском государственном аппарате. По своей должности он не мог давать советов царю, но именно от него зависело, когда и как – раньше, позже и в благоприятный ли момент – будет доложено царю то или иное дело. В этой работе, которая требовала особой деликатности, но и предоставляла большие возможности, Макарову помогал молодой немец Андрей Остерман. Сын лютеранского пастора, Остерман переводил иностранную переписку царя, но со временем стал играть несравненно большую роль.

В те годы Петра более всего заботили дела военные и финансовые. Царские указы, так же как и его поездки по стране, почти всегда имели своей целью либо набор рекрутов, либо выколачивание средств. Петр испытывал постоянные финансовые затруднения. Выискивать новые источники денежных поступлений Петру помогали так называемые прибыльщики. По царскому указу им было велено «сидеть и чинить государю прибыли». Среди них выделялся знаменитый Алексей Курбатов, бывший холоп Бориса Шереметева, который привлек внимание Петра тем, что предложил для всех официальных документов использовать «орленую», то есть гербовую, бумагу. Стараниями Курбатова и иных изобретательных и за то ненавистных прибыльщиков новыми налогами были обложены самые разнообразные виды деятельности и этапы жизненного пути россиян. Взимали сборы с рождений, браков, похорон, завещаний. Ввели налог на пшеницу и на свечи. Облагались поборами и кони, и конские шкуры, и конские хомуты и дуги. Появились шапочный и сапожный сборы. Была упорядочена и увеличена плата за ношение бороды, к ней добавился сбор за ношение усов. Каждый десятый поросенок в помете предназначался в казну. Были обложены налогами дома в Москве и ульи по всей России. Существовал кроватный сбор, банный, мельничный – с постоялых дворов, трубный – с печей, а заодно и с дров, которые в них горели. Облагались налогами орехи, арбузы, огурцы и даже питьевая вода.

Другим источником денег было все увеличивавшееся число казенных монополий, посредством которых государство осуществляло контроль над производством и продажей товаров и устанавливало на них цену по своему усмотрению. В перечень этих товаров входили: алкоголь, смола, деготь, рыба, масло, мел, поташ, ревень, игральные кости, шахматы, карты и сибирские меха – лисица, горностай, соболь. Монополия на лен, ранее дарованная английским купцам, была отобрана царской казной; табачная монополия, предоставленная Петром лорду Кармартену в 1698 году, была упразднена. Дубовые гробы – последняя роскошь зажиточных московитов – были отобраны у продавцов в казну и стали продаваться вчетверо дороже. Среди прочих монополий самой доходной для государства, но самой обременительной для населения оказалась монополия на соль. Указ 1705 года предписывал продавать соль только из казны, вдвое дороже подрядной цены. Крестьяне, которым не по силам было платить такие деньги, часто болели и умирали.

Чтобы усилить административный контроль и эффективность деятельности сборщиков налогов по всей необъятной империи, Петр в 1708 году поделил Россию на восемь огромных губерний, поручив управление каждой из них одному из своих ближайших сподвижников. Боярин Тихон Стрешнев стал губернатором Москвы, Меншиков – Санкт-Петербурга, князь Дмитрий Голицын – Киева, князь Петр Голицын – Архангельска, боярин Петр Апраксин – Казани, адмирал Федор Апраксин – Азова, боярин Петр Салтыков – Смоленска, князь Матвей Гагарин – Сибири. Губернатор нес личную ответственность за состояние военных и гражданских дел во вверенном ему округе, и особенно – за поступление доходов в казну. Однако некоторые губернаторы только числились таковыми, сами же постоянно пребывали в столице, вдалеке от своих губерний, или имели ряд трудно совместимых обязанностей (Меншиков, например, обычно находился при армии) и управляли своими губерниями лишь номинально.