Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

Было шесть часов утра. Шведской армии требовалось время для маневра, и в битве наступило затишье. Основные силы, с которыми находились король и Реншильд, включавшие третью часть всей шведской пехоты, двинулись вдоль фронта русских укреплений к северо-западу. Там находились заранее намеченные позиции, заняв которые шведы могли нанести удар как по лагерю, так и по броду в Петровке. Шесть батальонов Левенгаупта отступили от южного вала русского лагеря и направились на соединение с Реншильдом. Когда они прибудут и займут отведенное им место, под рукой Реншильда соберутся двенадцать батальонов из восемнадцати. Но где же остальные шесть?

А эти шесть батальонов под командованием Росса находились с южной стороны поперечной линии шести русских редутов и усердно штурмовали все те же третий и четвертый редуты. Действовали они столь же доблестно, сколь и бесполезно. Весь смысл атаки на редуты состоял в том, чтобы прикрыть движение наступавших колонн. Теперь, когда пехота вышла равнину, генерал-майору Россу следовало бы оставить редуты и поспешить вдогонку основным силам. Но никто не сказал Россу, чего от него ждали на самом деле, и он, как и подобало шведскому офицеру, мужественно пытался захватить укрепления противника.

Впрочем, схватка у редутов вскоре закончилась. Три раза Росс шел на штурм и три раза был отбит. Наконец, потеряв сорок процентов своих людей, он все же решил отступить. Теперь Росс был бы не против соединиться с главной армией, но понятия не имел, где она находится. Кроме того, ему нужно было время, чтобы привести в порядок свои потрепанные силы, и он стал отходить в лес, к востоку от редутов. Раненые пытались ползком следовать за товарищами.

В это время на западном валу лагеря, обозревая поле сражения, стоял Петр. Он видел, как прошедшая линию редутов шведская армия теперь группировалась справа на северо-западе. И тут, наблюдая за отходом Левенгаупта, царь заметил, что путь из лагеря к редутам, сопротивлявшимся Россу, теперь свободен. Петр тотчас приказал Меншикову взять в дополнение к его драгунским полкам пять батальонов пехоты из лагеря – всего 6000 человек, – настичь Росса в лесу, атаковать и уничтожить. Заодно отряд мог помочь и гарнизону Полтавы, дорога к которой теперь была открыта. Солдаты Росса вначале приняли передовые эскадроны Меншикова за своих, а когда поняли, в чем дело, противник уже был перед ними. Не успевшие перестроиться шведские батальоны были смяты и рассеяны огнем русской пехоты и кавалерии. В ожесточенной рукопашной схватке большинство шведов было убито или попало в плен. Россу удалось прорваться: собрав четыре сотни солдат, он стал отступать на юг; но Меншиков преследовал его по пятам. Неподалеку от Полтавы шведы заняли покинутую траншею и попытались обороняться, но русские снова схватились с ними в ближнем бою. В конце концов окруженный и потерявший большинство людей Росс был вынужден сдаться превосходящим силам неприятеля. И как раз тогда, когда плененного Росса уводили с поля, с северо-запада донеслась нешуточная канонада. Загремели первые залпы решающего этапа сражения, но ни Россу, ни его солдатам не суждено было в нем участвовать. Еще до начала сражения как такового было бессмысленно загублено шесть батальонов – третья часть шведской пехоты. Можно винить в этом Росса – за его излишнее упорство у редутов или Реншильда за то, что он не ознакомил своих офицеров с планом сражения. Но все это не главное. Несчастье заключалось в том, что шведская армия лишилась своего мозга – тот, кто мыслил ясно, четко и без суеты, чьим командам повиновались беспрекословно, был выведен из строя и в Полтавской баталии не участвовал.

Реншильд с королем и всем штабом дожидались Росса. Того все не было, и фельдмаршал послал выяснить, в чем дело. Когда гонец вернулся, он доложил, что Росс продолжает штурмовать редуты и ему приходится туго. Реншильд тут же послал на помощь Россу два кавалерийских полка и два пехотных батальона. Тем временем основным силам шведов оставалось только ждать.

Шведская армия стояла на открытой равнине – примерно в миле от северо-западной оконечности русского лагеря, в пределах досягаемости орудийного выстрела. Естественно, что русская артиллерия повела по шведам массированный огонь. Ядра убивали и калечили солдат. Одним ядром были убиты двое стоявших подле короля гвардейцев. Другое ядро повредило носилки короля. Мало было шведским офицерам забот и тревог – теперь им приходилось беспокоиться еще и о безопасности короля. Чтобы укрыть людей от огня русских орудий, часть пехоты отвели южнее, к лесу у местечка Малые Будищи. Вот когда Левенгаупт, как и многие, горько пожалел о том, что большая часть артиллерии осталась позади. На залпы семидесяти русских орудий шведы могли отвечать выстрелами всего-навсего четырех полевых пушек.

Примерно через час явился Спарре, который был послан с двумя пехотными батальонами на помощь Россу. Он доложил, что Росса окружили многочисленные русские войска и пробиться к нему невозможно. В подобном случае ему было приказано возвращаться назад, и он поступил согласно приказу.

Теперь положение Реншильда беспрерывно ухудшалось. Вначале, как и было задумано, он прорвался за линию редутов. В яростной кавалерийской схватке его эскадроны одолели противника и сумели вытеснить его с поля боя. Но теперь фактор внезапности был утрачен, наступательная инерция погашена затянувшимся ожиданием. Инициатива постепенно ускользала из рук шведов. Целых два часа Реншильду пришлось держать армию под жестоким неприятельским огнем, дожидаясь подхода заплутавшей пехоты. Правда, Левенгаупт наконец явился, но на Росса, похоже, рассчитывать больше не приходилось. Пытаясь восполнить эту потерю, Реншильд отправил в осадный лагерь под Полтавой приказ: резервным батальонам, охранявшим обоз, срочно выступить на подмогу армии и доставить на поле боя всю артиллерию.

Но гонцам Реншильда прорваться в шведский лагерь не удалось. Истекавшая кровью шведская пехота осталась без подкрепления, и огонь по русским по-прежнему вели только четыре пушки. К 9 утра Реншильд понял, что тянуть больше нельзя. Вот уже два часа он ждал подмоги, но теперь стало ясно, что ее не будет. Промедление было смерти подобно. Перед фельдмаршалом открывались три возможности. Можно было выступить на север, попытаться прорваться сквозь русский кавалерийский заслон, занять брод у Петровки и удерживать его в расчете уморить голодом царский лагерь. Но такой план таил в себе немалую опасность: и без того сильно уступавшие русским в числе шведы оказались бы разделены между Петровкой и Полтавой. Пожелай Петр напасть на любую из этих группировок, другая не только не смогла бы прийти своим на выручку, но, возможно, даже не узнала бы, что им грозит беда. Был и другой выход: согласно первоначальному замыслу, идти в атаку на русскую армию, которая все еще отсиживалась за земляными валами лагеря. Но это значило, что поредевшей шведской пехоте придется наступать по открытой равнине, под обстрелом множества неприятельских пушек, которые уже нанесли шведам невосполнимый урон. А за рвом, на валах, его солдат будут поджидать 30 000 русских.