Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Целый день едем по Валдаю. Осень еще не начала золотить березы. Перед глазами раскрываются милые сердцу картины: рощи, озера, реки, перелески, поля. Особенно милыми они кажутся после рая под чинарами…

Приезжаем в Котово в субботу же вечером с желанием немедленно начать работу, штурм. Возле переезда через железную дорогу упираемся в КПП. Сержант докладывает о нашем прибытии дежурному офицеру, и нас пропускают в закрытый военный городок. Теплый субботний вечер, народ на танцах и прогулках. На нас смотрят, как на марсиан, свалившихся неизвестно откуда и, главное, – неизвестно зачем.

Представляюсь начальнику гарнизона полковнику Баранову – невысокому, слегка полноватому, с открытым русским лицом. Полковник очень удивляется времени нашего появления, затем отдает дежурному немногословные распоряжения: машину без разгрузки поставить у поста, всех – накормить в столовой для личного состава и поселить в гостинице. Все остальное – послезавтра, в понедельник. Отдыхайте, ребята, осваивайтесь.

Ночуем, осваиваемся. Все сведения, которые приведу дальше, получены понемногу, из разных источников. Привожу их вместе – просто для удобства.

Котово – еще довоенный арсенал оружия и боеприпасов. Расположен он километрах в двадцати от райцентра и станции Окуловка Октябрьской железной дороги Москва – Ленинград. Арсенал отлично был известен немецкой разведке, и военный городок со складами боеприпасов вражеская авиация бомбила еще в самом начале войны. О периоде оккупации мне ничего не известно. Тогда, в 1959 году, это был закрытый военный городок среди лесов Новгородской области. Сюда подходит грузовая ж. д. ветка и шоссейная дорога через Боровичи. Жилой городок огорожен высоким забором, на его территории стоит десятка четыре различных зданий, в том числе – каменных. Техническая зона и небольшой гражданский поселок расположен рядом в лесу по другую сторону железной дороги.

Стараниями отцов-командиров военный городок благоустроен и поддерживается в чистоте и порядке. Городок, окруженный сосновыми лесами, и сам зеленый, просторный; улицы и дороги асфальтированы, все устроено для нормальной жизни. Например, в городке в те годы существовал водопровод. Стальные трубы – дефицитный и строго фондируемый материал. В Котово водопровод сварен из корпусов реактивных снарядов «Катюши», выслуживших свои сроки хранения или снятых с вооружения. В городке очень приличные клуб, гостиница, магазин, столовая для личного состава, дома для офицерских семей. Везде электричество, электростанция – собственная, работающая от мощных дизелей.

В понедельник начинаю знакомство с командованием базы и строителями. После Баранова знакомлюсь с замом по МТО подполковником Андрющенко, замполитом полковником Пржеборо. (Конечно, надо бы написать: представляюсь такому-то высокому начальству. Но я действительно только знакомлюсь: они для меня начальство косвенное, и сильно прогибаться – вредно. Как показало дальнейшее развитие событий, я поступил мудро).

Моим матросам выделяется отдельный домик. В его недрах можно свободно разместить полсотни матросов, организовать там еще класс для занятий и всякие каптерки, сушилки для рабочей одежды и обуви, короче – устроиться удобно и по правилам. Отдельный домик, хотя и требует отвлечения людей для вахты, зато исключает всякие недоразумения с соседними частями: это я уже знаю по читинскому опыту.

И совсем уже полная ламбада! Я лично получаю в пользование отдельную квартиру с телефоном (правда – без выхода на Нью-Йорк)! Такого великолепия я даже во сне не мог себе представить! Наш сборный щитовой дом с центральным отоплением разделен на четыре равных части, каждая – с отдельным входом. Получилось четыре квартиры. Входная дверь открывала обширную застекленную веранду. Уже с нее можно было попасть на кухню, с кухни в большую проходную комнату, а уже оттуда – в спальню. В доме были еще три точно такие же квартиры в зеркальном отражении. В этих квартирах жили с семьями мои генподрядчики – офицеры-строители: дотошный Валентин Лопаткин, длинный Володя Николаев и красавЕц Алеша Попов, все с женами, а Лопаткин и Николаев – с детьми. Все офицеры были моими ровесниками или ненамного старше, все принадлежали к Новгородскому строительному УНРу.

Десятком таких домов застроена большая улица, граничащая с лесом. Там живут офицеры, сверхсрочники и рабочие арсенала. Благословенная планировка квартиры со сплошной «проходимостью» комнат не позволяет устраивать коммуналки. Правда, одна особенность домиков рождает забавные коллизии: четыре спальни со звучащими перегородками находятся в тесном соседстве в центре домика…

Мой объект находится на расстоянии полукилометра в лесу за суровым КПП. Там уже сделан навес для сборки арматурных каркасов, подведена электроэнергия, строители забетонировали основание. Работать можно и нужно. Провожу совещание с Лопаткиным (он – начальник участка) и Николаевым (прораб) по увязке ближайших работ. Обнаруживаю страшную вещь: я первый раз в жизни вижу и совершенно не понимаю строительных чертежей с арматурой для железобетона. Я не могу признаться в этом новым знакомым и руководителям объекта от генподрядчика. Они могут раззвонить: вот каких специалистов нам присылают! Это все равно, что дирижер признался бы, что он не знает нот…

Говорю какие-то общие слова и глубокомысленно пялюсь на чертеж. Среди нагромождений таинственных и бессмысленных линий отчетливо вижу одну только фигу.

– Я думаю, что нам понадобится сначала вот эти закладные, – говорит Володя Николаев. Сначала он находит цифру среди сплетения линий. Оказывается, это не просто некая цифирь, а номер детали-заготовки! Теперь Володя начинает смотреть в совершенно другое место чертежа, – спецификацию. А там, под эти же номером, небрежно нарисован некий крючок, дальше в графах – цифры, которые и являются основными размерами – диаметром и длиной. А других размеров и не надо, потому что они уже занесены в общую нормаль, которую надо знать и соблюдать. Уяснив эти истины, задаю вопросы более осмысленные. Из ответов узнаю еще массу полезных вещей об арматурных чертежах и обозначениях на них. Еще два часа самостоятельной работы над незнакомыми ребусами, и я уже почти понимаю, что там нарисовано…

Шабанин для работ привозит человек тридцать матросов. Знакомлюсь внимательно с каждым. Большинство ребят дослуживают последние месяцы. Они уже прошли Крым, Рим и медные трубы. Несколько человек мне не внушают доверия просто по первому взгляду. Но – внешность обманчива. Надо бы мне знать все об их прошлых заслугах, но до такого высшего пилотажа наши замполиты и кадровики еще не дошли. Ладно, будем работать, посмотрим. Работа – вот главный «проявитель сущности» человека. Мы, марксисты и математики, знаем: связь работы и человека – диалектическая (математики говорят – описывается дифференциальными уравнениями). Короче: не только человек делает работу, но и работа делает человека…