Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Послесловие – привязка к быстротекущему времени.Сейчас январь уже 2007 года. Ровно 35 лет, целая жизнь, прошла с того времени. Усилиями друзей и настоящих врачей мое падение в штопоре не кончилось тогда «встречей с землей», а перешло в относительно пологое и равномерное снижение, продолжающееся уже 35 лет. За это время мне удалили еще один диск, опухоль и даже аппендикс, но я уже был закаленным и стойким бойцом. «Снижение» – старение, как и последующая «встреча с землей» увы, неизбежны… Однако – «ничто на земле не проходит бесследно»: все мы остаемся в Тонком Мире. Об этом говорит также эпитафия на могиле поэта Вадима Сергеевича Шефнера, которая находится недалеко от нашей семейной, где сейчас покоится мама. Недалеко также могила Марии Павловны, моей дорогой тёщи…

После нескольких длинных месяцев, потерянных на лечение недугов, я еду утром в часть. Мне категорически запрещено поднимать тяжести (больше ложки с супом!) и делать всякие резкие движения. На мне туго зашнурованный спереди и сзади полужесткий корсет; по периметру в него вшиты вертикальные «железяки», концы которых яростно впиваются в живую плоть при всяких недозволенных движениях. Впрочем, через короткое время они начинают донимать даже без всяких движений. Зажатые ребра не позволяют вдохнуть воздух Родины полной грудью… Зато осанка получается прямо как у кавалергардов (мне почему-то кажется, что именно у них должна быть роскошная осанка)…

Автобус приближается к нашему «крейсеру» на шоссе Революции. У передней двери тоже готовится к выходу молодая женщина. Одна рука у нее нагружена сумкой с продуктами для большой семьи, другая – любопытно рассматривающим весь мир малышом. Женщине для спуска нужна одна свободная рука, и она поступает чрезвычайно естественно: передает стоящему сзади могучему офицеру в морской форме своего малыша:

– Подержите, пожалуйста!

Я молча принимаю любопытное дитя и выхожу следом за женщиной. Не пересказывать же ей содержание главы «В штопоре», которую я напишу через 35 лет. Я бы взял на руки этого малыша, даже если бы мне грозила немедленная аннигиляция: нельзя позорить флот и офицерскую форму. К счастью, малыш оказался почти невесомым. Когда он потянулся к моему носу, мы расстались друзьями…

Встречают меня радостно не все. Солдаты у станков все новенькие и незнакомые, для них я – та новая метла, которая ничего хорошего не сулит. Обрадована только старая гвардия: всех прапорщиков лаборатории без меня потихоньку растаскивают по объектам, станки загружены изготовлением всякой железной лабуды, которой забиты даже все проходы. Лаборатория превратилась уже в заурядную мастерскую с авральной командой.

Учебная группа на заводе работает «на подхвате», инструкторы Толя Кащеев и Витя Чирков пашут где-то на сдаточных объектах как обычные сварщики. Мои «электрические силы» для прорыва в неизведанные тайны сварочной дуги тоже расформированы: Саша Клюшниченко стал писарем в штабе, а Гена Степанов в командировке на объекте… Одна Верочка Пурвина пытается как-то защитить лабораторию, но ее сил явно недостаточно…

Грозные предписания из Энергонадзора и в/ч, контролирующей радиационную безопасность, требуют «устранения отмеченных недостатков», сдачи очередных экзаменов, поверки приборов и т. д., и т. п. В случае «неустранения» – отключение энергии, запрещение использования радиоактивных изотопов для контроля сварки. Эти очень реальные угрозы просто подшиты в папки, на них никто и никак не отреагировал.

Ушел на повышение в Киев Боря Лысенко. Теперь главным инженером части и моим непосредственным начальником стал мой приятель – бывший офицер-подводник Олег Власов, до этого работавший начальником производственно-технического отдела.

Предварительная вставка-реквием о капитане 2 ранга Олеге Евгеньевиче Власове.С ним мы работали вместе много-много лет. Стали соседями по дому, вместе с нашими семьями строили и осваивали свои «фазенды». Уволился Олег раньше меня, затем мы уже в качестве работающих пенсионеров стали трудиться в родной части. По ходу дела я буду рассказывать о нем. Олег ушел в мир иной в начале 21 века…

После короткого доклада «на мостике» о своем прибытии и обхода собственных владений, усаживаюсь на свое рабочее место. Неотложной работы так много, что начисто забываю обо всех болячках. Появляется Леня Лившиц. Он приготовил для меня топчан в санчасти, на котором я должен отдыхать час-другой посреди рабочего дня. Это мне не подходит: просто некогда. Да и постоянные хождения в санчасть в другом здании не украшают боевого офицера. Володя Булаткин смахивает кислородные редукторы с рабочего стола в малой комнате: это и будет мое ложе на время обеда. Если подстелить чистое покрывало, а задние (в смысле – нижние) конечности уложить мимо тисков, вместо подушки положить несколько справочников, то получается очень мило. Корсет снимать все равно нельзя…

Такое ультраспартанское ложе хорошо уже тем, что на нем не разлимонишься в преступной неге. К концу обеда не столько перестает болеть спина, сколько начинают жечь места контакта с бездушной и твердой поверхностью верстака, властно заглушая оркестр остальных болячек и требуя возвращения к трудовому процессу.

А дальше – этот «процесс» наваливается с такой силой, что забываешь уже обо всем. Текучку стараюсь делать как можно быстрее: слава Богу, я уже многому научился хотя бы в своем деле. Основные усилия на работу для будущего. Задуманная технология должна осчастливить если не все человечество, то, по крайней мере, его «сварочную» часть. Но для изучения и реализации этой технологии нужно разработать и сделать небывалое оборудование, что само по себе требует, мало сказать большой, – огромной работы… Основные проблемы непрерывно разветвляются на мелкие, затем на мельчайшие. И каждая «мельчайшая» может сама собой разрастись до «огромной», или даже «непреодолимой». Воистину: чем дальше в лес, тем толще партизаны … Часы, показывающие конец рабочего дня, воспринимаются с изумлением: не может быть…

Мне явно не хватает мозгов в электронике и автоматическом управлении. Я жадно глотаю всевозможные брошюры и книги по тиристорным устройствам и теории автоматического управления.