Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Как бы не так! А для чего у нас пишутся законы и постановления? Резко увеличивались т. н. «амортизационные отчисления», которые зависят от расчетного срока службы оборудования. Оно для всей «Невы» – около 9 (?!) лет, – по сроку службы многопостового выпрямителя, который должен спокойно работать это время в цеху, а не колотиться по дорогам, как наш. Но главное: все остальное, « накрученное », тоже должно было безотказно служить те же 9 лет. Из состава «единого нормокомплекта » практически ничего нельзя было ни списать, ни добавить. Это создавало «на местах»: такую головную боль, что некоторые командиры позже стали отказываться от машин, очень нужных им для работы…

Конечно, эти вопросы можно было своевременно решить даже в нашем сугубо плановом хозяйстве. Если бы плановики думали о своем деле и видели чуть-чуть дальше. Они даже не хотели как лучше… Они хотели – как им легче . Но все равно: получилось – как всегда…

Кстати, о стоимости проектирования. Если бы наш главк заключил договор о разработке и проектировании целой линейки разнообразных машин с каким-нибудь НИИ или проектным институтом, то это обошлось бы им в астрономическую сумму, не говоря уже о времени. Годы нужны для составления ТЗ и ТУ (тех. заданий и условий на проектирование и экономическое обоснование), затем – на рабочее проектирование и всякие согласования и утряски.

Мое солдатское КБ сделало все б ыстро и бесплатно, на высоком инженерном уровне. Никто из участников этой работы не был как-нибудь отмечен и/или поощрен командованием Главка и УМР. Впрочем, возможно я неправ: награждение непричастных могло и состояться…

Географическая вставка из ближайшего будущего.В Калининграде-Кенигсберге, где проживает мой лепший друг Цезарий Шабан, – трудности с водоснабжением. Когда циклон вспучивает Балтику и нагоняет волну, – вода в реке Преголя течет в « обратный зад». Тогда городской водозабор оказывается послеслива неочищенных стоков местного ЦБК – целлюлозно-бумажного комбината, а из кранов у жителей течет рыжая, дурно пахнущая жидкость, которую трудно назвать водой. Надо было перенести водозабор выше по течению километра на три. Проблему уже около 10 лет решали семь нянек; каждая что-то делала «приятное» общему дитятку: строила насосную, рыла каналы, вывезла и разложила на трассе трубы почти метрового диаметра… А дитя все оставалось неподвижным: некому было сварить трубопровод. Начала уже разваливаться недостроенная насосная, заиливаться накопительный бассейн. А зачем суетиться: трубы-то нет. И если даже ее начнут делать, то это работа надолго – всё успеют доделать остальные шесть нянек…

Жалобы населения достали, и где-то наверху стукнули кулаком. Поскольку в город перешел штаб Балтийского флота, то местная советская власть спихнула это неподъемное дело на военных моряков. Те – естественно, – на своих строителей, строители – на монтажников, на Суровцева. На кого же мог спихнуть это дело Суровцев, кроме своего Главного сварщика? Тем более, выпускающего на заводе серийно машины «Нева»? Выпущенные машины давно уже расписаны, но заказчики перебьются какое-то время…

Беру в столицу Пруссии две новые машины. Питаться на трассе они будут от двух дизельных электростанций. Количество сварочных постов – штатных – 8, но мощи хватит еще на столько же. Если работать в 2 смены, то в два-три месяца можно уложиться. Собираю асов со всех частей, правая моя рука – Сережа Иванов. Он великий организатор: людей надо кормить – поить – возить – спать – умывать. Я занимаюсь в основном производством.

Главная наша трудность обнаруживается на месте – коррозия. За годы ожидания кромки труб покрылись толстым слоем твердой ржавчины, варить по которой нельзя. Ржавчину можно « ободрать» только шлифмашинками, которых у нас всего по одной на «Неву». Срочно собираем машинки и абразивы везде, где можно. Слава Богу – у нас есть куда их подключать.

…Спустя всего один месяц остальные субподрядчики по водоснабжению Калининграда с ужасом видят, что почти трехкилометровый водовод большого диаметра – уже готов! Теперь они – «крайние»! Им надо немедленно возобновлять работы на почти забытых объектах…

Две машины «Нева» после боя слегка чистятся, снабжаются документацией и уходят к плановым покупателям. Я получаю личную благодарность от горсовета бывшей фашистской цитадели. Мой друг ЦВ пьет чистую воду…

Я начинал новую работу с командиром, который мне активно не нравился. Расскажу о нем, о Сергее Александровиче Суровцеве. Это был невысокий крепыш с резкими чертами гладко выбритого красноватого лица и светлыми глазами, глядящими жестко и прямо. Его порывистые движения и «командирский» голос позволяли легко представить этого человека во гневе, что и приходилось мне наблюдать. Многословия и болтливости у подчиненных он терпеть не мог, их беспомощность, лень и нерасторопность легко приводили его в ярость, иногда – с уничтожающей язвительностью. Надо сказать, что за несколько месяцев работы с Суровцевым я значительно изменил свое мнение о нем в лучшую сторону. Лично у меня все служебные вопросы с ним решались легко и просто, выполнить обещанное он никогда не забывал. Суть проблемы он схватывал на лету, нормальных людей понимал с полуслова. О каком-либо повышении голоса при наших деловых встречах и намека не было.

Беспощадно и грубо Суровцев разносил только двух человек: своего главного инженера, о котором я еще скажу, и полковника Петра Ильича Гранщикова, которого я когда-то пожалел. Этот полковник был таким вежливым, воспитанным и ласковым « хорошим парнем », который никогда никому не возражал, со всеми соглашался, не принимая никаких самостоятельных решений. Возможно, у него не было и знаний для этого. Очевидно, что высшее офицерское звание он получил в каких-то других, благословенных Богом, войсках, где такие качества ценятся. В нашей монтажной жизни они просто не позволяли ему работать. Старший офицер технического отдела неизменно сочувствовал всем проверяемым и « входил в их положение ». Наши «тертые калачи» « на местах » обычно эффективно вешали ему «лапшу на уши». Только по причине своей исключительной вежливости, Петя Гранщиков не мог вести дела, где требовался хоть малейший нажим на других людей. Суровцев ему это не прощал и превратил его в мальчика для битья. Петр Ильич также вежливо, к сожалению, принял эту роль. В других условиях он, несомненно, был бы другим…