Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Все стают на уши: о чем разговор, если человек влачил свое высокое звание «лейтенант» целых три года??? Вскоре шарада решается: трехлетний срок истек 30 декабря в 24–00, следовательно, представление, подписанное тем же 30 декабря, т. е. до 24–00 является представлением о «досрочном» присвоении…

Вотэто «dura lex, sed dura»! А «дуры» и «дурики» из отдела кадров, как профессионалы, должны были это знать?! Все документы с чертыханием перепечатываются (о, грохочущие Ундервуды, где надо из-за одной маленькой ошибки все надо перепечатывать!) с датой 31 декабря и отправляются «в обратный зад»… Звание старлея (и соответствующую денежную прибавку) я получаю месяца на четыре позже других…

Проблема командования людьми старше по званию, по возрасту или по обоим признакам, конечно, существует. Особых комплексов с этим у меня не было, и, если занимаешься с нормальными людьми просто делом, то и проблем « кто есть ху » обычно не возникает. Как правило, это понимали и старшие по званию. Например, две экспедиции моим очень лояльным подчиненным был майор Петров, «Капитоныч». Кстати, в экспедицию 1958 года мне для оформления нарядов и разных бумаг был назначен мой непосредственный начальник майор Никита Павлович Байдаков – мужик достаточно вздорный и «тягучий», если можно так выразиться. Байдаков числился зам. начальника производственно-технического отдела, в котором я был всего лишь старшим офицером. И вот на время экспедиции я оказался его начальником. Но даже с таким человеком мне не пришлось «меряться погонами», а просто обуздывать его гнусный характер, о чем расскажу дальше. В начале нашей офицерской службы старше нас по возрасту были почти все сверхсрочники. И тут выяснения отношений были только в отдельных случаях, например, – у людей типа чрезвычайно беспомощного Севастьянова. У меня такой случай был только один, в прошлом году, – с мичманом Шабаниным. А когда сверхсрочниками ставали матросы, выращенные нами «от сохи» до классных специалистов, тут уже никаких вопросов по отношениям не возникало вообще…

Люди, которые свое суждение о порядке и взаимоотношениях в армии составляют после просмотра довоенных фильмов, жестоко ошибаются. Там все показано так, как должно быть по строевому уставу. «Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?»; «Разрешите идти?»; «Так точно!»; «Никак нет!». После каждого, строго уставного предложения, руки военных автоматически дергаются «под козырек». Однако неправы будут и те, кто представляет армейскую жизнь по современным чернушным фильмам, показывающим беспредел. К сожалению, нельзя сказать, что истина лежит посредине: эта «правда», возможно, будет правдой только в статистическом смысле. Да и то с поправкой на «переживаемый момент». В действительности – все «имеет место быть», и все зависит от командиров – как официальных, так и неформальных…

Для экспедиции на полигон Новой Земли готовятся конструкции, люди, материалы, инструменты, оснастка. Все недостаточно продуманное, плохо подготовленное придется решать на месте большой кровью. Основное составляющее этой «крови» – драгоценное время. Меня особенно заботит монтаж двух объектов. Один из них – стальная тридцатиметровая вышка с лифтом – новый ПУИ. Конечно, никаких кранов такой высоты у нас нет, значит надо поднимать уже готовую вышку. Два трактора вполне справятся с таким подъемом десятитонной «дурынды» (это – «по-монтажному»). Трудность заключается в том, что вышка после подъема должна быть приподнята, чтобы отверстиями своих четырех опор «сесть» на анкерные болты большого диаметра, торчащие из железобетонных фундаментов. Кроме того, в начале подъема возникают большие боковые усилия, которые надо нейтрализовать. Пришлось изобрести и сделать на заводе хитрые съемные шарниры, которые решают все нестыковки.

Но это не задачи, а задачки, по сравнению с постройкой второго ПУИ. Это уже целый цех. Его несущие конструкции – шесть П-образных рам из шести– и десятиметровых сварных балок, раскрепленных связями из тяжелых уголков. «Пятки» рам привариваются к закладным частям бетонных анкеров. В принципе – ничего необычного. Просто несколько тяжеловесный каркас заурядного сооружения – примитивного параллелепипеда высотой – 6, шириной – 10 и длиной около 30 метров. Выставляй и раскрепляй одну раму, затем автокраном начинай последовательно наращивать остальные рамы и связи между ними. Думаю, за неделю-другую монтаж таким способом можно было бы выполнить.

Мешало одно, всего лишь одно обстоятельство: сооружение строилось прямо на краю воронки от предыдущего взрыва. Взрыва не простого, а ядерного, когда даже обычная земля ставала источником мощного радиоактивного излучения. Правда, чтобы ослабить излучение, вся площадка строительства нового ПУИ должна быть засыпана слоем песка 0,6 метра. Считалось, что это мероприятие ослабит радиацию участка до некоего расчетного уровня, который позволял бы людям находиться и работать в зоне. Наверно, – время работы было ограниченным, но достаточно большим. Где-нибудь за семью печатями секретных отделов хранились расчеты нашего облучения и допустимого времени пребывания в зоне. Из этой гипотетически умной и гуманной бумаги к нам, исполнителям, донеслись только две команды: « надо » и « давай ».

За истекшие годы моя наивная вера в расчетную справедливость миропорядка изрядно потрепалась. Но тем ярче воссияла бессмертная истина: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Пока готовились к третьей экспедиции, пришло понимание, что самая наша болезненная точка – это монтаж основного ПУИ на воронке. Эту работу надо выполнить не просто быстро, а очень быстро, если уж ее приходится делать в таком веселеньком месте. Цель проектировщиков и испытателей была простой как репа: собрать ПУИ как можно ближе к прежнему центру, чтобы не надо было переориентировать все сооружения полигона. Это была бы колоссальная работа, которая по длительности не уложилась бы в арктическое лето. Значит – ПУИ надо сажать на прежнее место. Помеха этой идее – высокий уровень радиоактивности. Решение: засыпать песком. «Расчетная толщина слоя песка для ослабления излучения в «n» раз – 60 см (0,6 м). Расчеты доз получаемых личным составом при 8-ми часовом рабочем дне в течение «к» дней, требующихся для строительства – прилагаются. Они не превышают допустимых доз, согласно Приказу МО № 00… от … года».

Решение – есть. Реальность его выполнения с точки зрения безопасности людей уже никого не интересует. Не важны жизнь и здоровье отдельного человека. Надо. Давай.