Виталий Калгин - Виктор Цой и его КИНО

Наутро после нашей встречи Гибсон улетел обратно в Ванкувер. А через пару недель, когда мы с Цоем были уже в Нью-Йорке, от него пришел факс с тритментом киносценария с рабочим названием «Цитадель смерти». Один из вариантов сценария (третий по счету) мы начали писать с Биллом в Сиэтле в конце апреля 1990го – я именно поэтому не поехал в Японию, куда вместо меня с Виктором отправилась Джоанна… В фильме планировалась съемка Дэвида Бирна, лидера группы «Talking Heads», с которым я познакомил Виктора в Нью-Йорке. Саундтрек к фильму должен был делать Цой с группой «КИНО», но предполагалось, что Дэвид Бирн выступит не только актером, а еще и музыкальным продюсером, возможно, соком-позитором фильма вместе с Виктором. Я также подумывал использовать некоторые мифологические элементы рока, вроде песни «Boris the Spider» в исполнении «The Who» и «КИНО». Моей задачей было нарисовать жуткую эклектичную смесь социализма с диким капитализмом в новом Ленинграде.

Когда «Цитадель» из советского вдруг стала совместным проектом с американцами, Виктор стал меня теребить, чтобы я быстро написал новый советский проект – мы бы его сняли в том же 1990-м, пока большая совместная картина набирает обороты. Поскольку съемки предполагались осенью в Подмосковье, то на 21 августа назначили встречу в Москве: Соловьев, я и Цой. Не довелось. Факс с окончательным текстом просто был прислан мне в 1991-м, уже после гибели Виктора. 435

Приведенный здесь черновик я не видел, и от Виктора не слышал о нем. С Хлобыстиным в Нью-Йорке я не виделся, хотя практически все время проводил там с Виктором, и с Бирном его познакомил. Сценарий с участием Бирна в роли антагониста Виктора, как я уже говорил, я писал с Биллом Г ибсоном и Джеком Уомаком, и хотя в черновике Виктора есть некоторые сходные моменты (фантастическое будущее, упадок, прибытие одиночки в изолированный город, но не с другой планеты, а из «совка» охваченного войной, спасение незнакомой девочки в случайной драке, культ силы, власть телевидения, связь с бунтовщиками, переворот..), но в таком ракурсе история никогда не озвучивалась. Возможно, Виктор делал свои наброски, но решил их не обнародовать 436.

Приведенный выше набросок к сценарию фильма, по-видимому и есть тот, о котором говорит Андрей Хлобыстин.

Когда все было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты, и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лег поверх одеяла и вдруг задал себе вопрос:

– Что у меня есть? – У меня есть Дело. – начал размышлять Он. – И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, также хотят они того или нет. И я благодарен им и делаю это Дело для них, ведь им приятно смотреть, как я делаю Дело. С другой стороны мне это (а) ( работа) тоже доставляет жгучее удовольствие. Означает ли это подобие какой-то гармонии между мной и людьми ( миром)? Видимо, да, но только в этой области, так как во всех других областях этой гармонии нет. Это (уже) точно. Иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам, не было бы ощущения безысходности из некоторых ситуаций и мысли о смерти и вечности, вместо того чтобы повергать в депрессию, принимались бы легко и спокойно.

Однако идея отказа от соблазнов и удовольствий рекомендуемая Востоком не находила в нем ( в его сердце) потому, что была как то невыносимо скучна и проста. Ему вообще казалось весьма нелепым тратить всю жизнь на то, чтобы привести себя в состояние полного безразличия к ней. Напротив, Он был уверен, что в удовольствиях отказывать себе не следует, и что заложенная в Нем духовная программа сама разберется, что хорошо, что плохо, а что нормально. Он посмотрел в окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках рабочих, идущих в ночную смену. Захотелось курить. Подумав, что же все-таки сильнее: лень или желание, Он встал, сунул ноги в тапки, набросил халат и отправился на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу и внимательно смотрел на дым папиросы.

Докурив и коротко зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего на груди Его,

под левым соском, образовался проем с мягкими округлыми краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде и, немного подышав на него, положил на холодильник и прикрыл полотенцем. Сгибаясь обратно, он не заметил, как в проем перед самым смыканием краев залетел мотылек. Запахнув на груди халат, он встал, потянулся и пошел спать. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.

Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки: Ты, семь, восемь, Ты, семь, восемь…

…Вернувшись в комнату, Он достал из ящика стола два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна о другую.

Некоторое время Он лежал, приходя в себя. Навязчивая строчка звучала все тише и тише. В конце концов, Он открыл глаза и взглянул на часы. Было 11:45. Он вспомнил, на 12:00 у него встреча с братом, который хотел познакомить Его со своей невестой и пообедать втроем в каком-нибудь небольшом ресторане. Он пошел в ванную, побрился, уложил волосы, немного смазав их бриолином, поразглядывал себя удовлетворенно и, одевшись, вышел на улицу.

Брата Он увидел издалека. Тот стоял, не замечая его, и оживленно беседовал с маленькой светловолосой девушкой, которая то и дело заливалась слезами. Единственная ее примечательность была в том, что она была одета.

– А, привет! – сказал брат. – Погоди, я сейчас, мигом. – добавил он и наотмашь ударил девушку по лицу. Ее отшвырнуло на несколько шагов, и какой-то прохожий старик подхватил ее и, подталкивая в спину, повел к своей стоявшей неподалеку машине.

– Что, раздумал жениться? – спросил Он. Ну, тогда я пошел.

– Да нет, просто решили пару недель повременить. Пойдем куда-нибудь, перекусим.

Они замолчали…

Он равнодушно пожал плечами и, отпихнув попавшуюся под ноги дамскую сумочку, толкнул дверь, на которой была табличка:

«РЕСТОРАН КОМАНДИР».

Через час они вышли из ресторана и, достав по папиросе и прикурив, уселись на старой белой скамейке, исписанной именами, телефонами и просто словами. Чаще всего было написано слово «рука», иногда оно сопровождалось изображением этой части тела.