Федор Раззаков - Самые красивые пары советского кино

– Помогите…

Ребята из советского посольства появляются буквально через пару минут. Пытаются угомонить вконец разбушевавшегося Ульянова, который отбивается руками и ногами, орет: «Отдайте мне мой миллион йен!» Вырвавшись, бежит в туалет, падает лицом на край ванны, кричит от боли. Наконец посольские уводят его в номер и, убедившись, что «клиент» уснул, отбывают.

Следующим вечером наша делегация собралась в номере у Вронского. Пьем чай, разговариваем, а на душе у всех муторно. Кто-то предлагает: «Давайте позовем Ульянова. Сидит сейчас один, умирает от стыда за вчерашнее. И на улицу не выйти – синяк вполлица. Жалко человека».

Едва перешагнув порог, Михаил Александрович выдает страстный монолог:

– Вы все стукачи! Сексоты! Посольских вызвали? А по возвращении «телегу» на меня куда надо накатаете?

– Не мерьте всех по себе, – устало роняю я и, попрощавшись, ухожу в номер. Смотреть на этого человека мне невмоготу.

Опыт, полученный в Японии, научил Ульянова брать «горючее» с собой. В Испанию он приехал с большим запасом «чекушек». На показы и встречи со зрителями почти не ездил, отговариваясь то усталостью, то плохим самочувствием. Истинная причина открылась в день отъезда. Вся делегация во главе с Сергеем Михалковым давно сидит в автобусе, а Ульянова все нет. «Мы так в аэропорт опоздаем, – говорит Сергей Владимирович и просит кого-то из актеров: – Сбегай узнай, чего он тянет». Гонец возвращается минут через пять, ведя под руку едва держащегося на ногах Ульянова.

Вопреки опасениям Михаила Александровича, ни одной «телеги» на него никто не накатал…»

Между тем Ульянов был одним из немногих советских актеров, кому дозволялось играть как роли советских вождей (вроде Ленина), так и роли разного рода нехороших героев, вроде подлого доносчика в «Тишине» (1964) Владимира Басова. Или, например, он играл белогвардейского генерала Чарноту в «Беге» (1971), за год до этого представ в знаменитой эпопее Юрия Озерова «Освобождение» (1970) в роли маршала Георгия Жукова. Последняя роль стала настоящей визитной карточкой актера на всю жизнь – он сыграет легендарного маршала в 21 фильме, включая 5 серий эпопеи «Освобождение». Назовем эти фильмы: «Море в огне» (1971), «Слушайте на той стороне» (1972), «Блокада» (1974–1977), «Выбор цели» (1975), «Солдаты свободы» (1977), «Если враг не сдается…» (1983), «День командира дивизии» (1984), «Победа» (1985), «Битва за Москву» (1985), «Контрудар» (1985), «Закон» (1990), «Сталинград» (1990), «Война на Западном направлении» (1991), «Трагедия века» (1994), «Великий полководец Георгий Жуков» (1995), «Звезда эпохи» (2005).

Сразу в нескольких фильмах Ульянов сыграл и роль В. И. Ленина: «Ленин в Швейцарии» (1966), «Штрихи к портрету Ленина» (1970), «На пути к Ленину» (1970), «Несмотря ни на что» (1973), «Человек с ружьем» (1977), «Брестский мир» (1989).

Между тем с фильмом «Бег» была связана совсем не киношная история. С этим фильмом Ульянов объездил много стран, в том числе и капиталистических. И вот в одной из них накупил своим женщинам – жене и 12‑летней дочери – подарков: джинсы, сапожки, кофточки и т. д. Но если дочка была в полном восторге от своих обновок, то вот Парфаньяк показала свой «дворянский» норов – забраковала все вещи, которые муж ей купил. При этом так его оскорбляла, что он не знал, куда себя деть: «Это что за ужас? Платье? Ты меня, видать, с любовницей какой-то своей спутал! А это что за говна пирога? А это-то что за убожество, а? Обещанка-цацанка, а глупэму радость! Ну, Миша, с любовью покупал, ничего не скажешь! Во‑первых, жмут. А во‑вторых, вообще – прощай, молодость! Это ж надо было выискать такое говно!..Забирай!..» – и полетели все купленные вещи Ульянову чуть ли не в голову. Это ведь он только в кино играл вершителей судеб – маршалов и партийных секретарей – а в домашних стенах всем заправляла Алла Парфаньяк, у которой он был в полном подчинении.

Об этом же еще одна история от С. Маркова:

«Вчетвером – Ульянов, Парфаньяк, Лена и я – мы совершили круиз по Средиземному морю. Тогда это было не то что внове, а казалось просто фантастикой, волшебным сном. Афины, Неаполь, Генуя, Марсель, Барселона, Мальта, Стамбул… Валюты было совсем немного, распоряжалась ею «главный казначей» семьи Алла Петровна. В промежутках между экскурсиями или вместо них они с Леной рыскали по магазинам и вещевым рынкам. Ульянов себе ничего не покупал и не просил. Бывало, возьмет с прилавка какую-нибудь безделушку, сувенирный ножик или ручку, повертит в руках и назад положит. Кепки примерял. У него был большой размер головы, шестьдесят первый – шестьдесят второй, так что подходящие кепки не всюду можно было найти, а он их любил. В Марселе продавались такие, на его вкус: большие, клетчатые – но попросить, зная, что денег мало, он так и не решился. И лишь под конец круиза – в Стамбуле на Гранд-базаре – Михаил Александрович присмотрел себе серую кожаную куртку.

– Алла, может, купить?

– Зачем она тебе? – отвечала Алла, в обеих руках держа баулы с покупками для себя.

– Ну, я просто давно мечтал о кожаной куртке… Всего пятьдесят долларов, а?

– Всего… Да глупости, не нужна она тебе! – отрезала Парфаньяк.

Покорный и расстроенный Ульянов как-то даже ростом стал на мгновенье ниже, ссутулился.

– Ладно, Ал, действительно не нужна…

Переживал он и из-за того, что мы с Леной становились свидетелями его унижения…»

А вот что вспоминает друг их семьи, актриса Вахтанговского театра Г. Коновалова:

«Выходя за Мишу, она подозревала, что тот всю жизнь будет ее боготворить. И оказалась права. Жил он, можно сказать, под властью супруги, не бунтовал, революций не устраивал, лишь изредка сетуя на недостаток тишины в доме, которой хотелось, но никак не получалось добиться… Меня часто спрашивают, неужели Ульянов никогда не изменял жене? Свечку не держала, конечно, но ума не приложу, как бы он смог это провернуть! Алла в гневе – это ж Хиросима! И руководила она им абсолютно авторитарно – пикнуть не смел. Причем многое в ее «управлении» было абсолютно правильным! Однажды идем с ней по центру и видим афишу. Написано: «Творческий вечер (далее значилась фамилия редактора одного из популярных советских журналов)», а более мелким шрифтом указаны фамилии тех, кто будет принимать участие. На фамилии «Ульянов» Алла замерла: «Та-а‑ак… Ну и как тебе это понравится?!» Надо пояснить, что герой вечера на тот момент был фигурой одиозной и зловещей. А если еще откровеннее – редкой сволочью и антисемитом, который давил все прогрессивное и с наслаждением подключался к любой разгромной кампании.

В общем, взбесилась она невероятно! Дома бедный Миша не знал, куда от ее крика деться. «Да как тебе это в голову пришло?! Ноги твоей там не будет, и только попробуй!» – грохотала Алла. Ему периодически удавалось вставить что-то типа: «Аленочка, ну что ты… Как же я не пойду? Обещал же! Уже и афиши висят». – «Нет, ты откажешься! Что хочешь говори: заболел, умер! Иначе вон отсюда!» И, представьте себе, не пошел…»