Дитрих фон Хольтиц - Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945

Таким образом, задачи танковых войск не ограничиваются уничтожением первого рубежа обороны противника. Эта задача, впрочем, часто поручалась пехотным дивизиям для достижения эффекта внезапности. Задача танковых частей и соединений, напротив, заключается в первую очередь в уничтожении и нейтрализации резервов противника, его штабов, узлов связи. Их используют в целях окружения и уничтожения крупных сил неприятеля подобно тому, как это сделал еще Ганнибал при Каннах в 216 году до н. э. Классический пример операции такого рода – окружение и уничтожение нескольких русских армий осенью 1941 года восточнее Киева. Это сражение, разворачивавшееся на территории в более чем триста километров в глубину, стоило противнику потери совершенно невероятного количества боевой техники и военного имущества, а также более миллиона человек пленными [66].

Поскольку танковые соединения стали самостоятельным родом войск, следовало снабдить пехоту средствами, позволяющими ей поддерживать эти соединения в наступательных и оборонительных действиях. Следовало найти замену пехотному танку времен Первой мировой. Германская армия создала самоходное артиллерийское орудие. Как и танк, оно ставилось на гусеничное шасси, что делало его вездеходной машиной. Но, в отличие от танка, снабженного вращающейся на 360 градусов башней, самоходка имела очень ограниченные возможности для ведения бокового огня. Хотя самоходка получала лишь частичное бронирование (штурмовые орудия имели бронирование не хуже танков), она давала своему экипажу такое преимущество, как больший обзор, и была более маневренной по сравнению с танком (имела также более низкий силуэт). Эти характеристики делали ее грозным противником для бронетехники противоборствующей стороны, поэтому самоходно-артиллерийские установки стали одним из лучших наших противотанковых средств.

В атаке САУ (штурмовые орудия) сражались в относительно плотном взаимодействии с пехотой, разрушая очаги сопротивления противника и увлекая за собой пехоту. В обороне штурмовые орудия служили командирам пехотных полков и дивизий прекрасным мобильным резервом. Когда германская армия была вынуждена перейти к обороне, пришлось искать новые способы применения танковых соединений. Опыт очень быстро показал, что и в обороне эффективность танка основывается на его мобильности. В принципе, было ошибкой создавать оборонительные позиции, удерживаемые танками, выставленными в линию, словно неподвижные доты. Подобное использование танков лишало командование великолепной мощной поддержки, оказываемой им сосредоточенным огнем башенных орудий имеющих возможность быстро перемещаться танков. Было понятно, что командиры пехотных частей для поддержания морального духа своих подчиненных хотели бы иметь как можно ближе к передовой находившиеся на их участке фронта танки. Но в большинстве случаев это было ошибкой, и подобная мера не годилась для тех мест, где танкам априори невозможно было маневрировать, например в лесистой или болотистой местности.

В обороне наиболее эффективным было массированное применение танков для отражения вражеского прорыва. Особенно успешной оно бывало при атаке на неприятельские танки, которую можно было осуществить только значительными танковыми силами. Их держали в резерве на тех участках обороны, которые могли стать ключевыми, и, словно пожарные команды, бросали в самое пекло. Предварительно досконально изучались все возможности такого вмешательства, подъездные пути, возможные цели. На месте, совместно с командирами, отвечающими за различные участки линии обороны, разрабатывались способы объединенных действий пехоты и артиллерии. Когда все было готово, требовалось всего одно слово, чтобы начать атаку. В этих условиях немецкие танковые части могли бы, даже в обороне, добиться замечательных успехов. Они проявили себя, так сказать, становым хребтом основной линии обороны.

Танковые войска являются и, наверное, в будущем останутся решающим родом войск современных армий. Размышляя над уроками прошедшей войны и думая о сегодняшней напряженной ситуации, о будущем Западной Европы, более или менее открыто приходишь к мыслям о русских танках.

Не вызывает никаких сомнений то, что превосходство русской армии над германской начало проявляться с того дня, когда русские, следуя в этом немецкому примеру, стали использовать крупные танковые соединения в стратегических операциях. Производство нами танков год от года сокращалось, по мере усиления англо-американских бомбардировок наших заводов [67]. Русские же, напротив, выставляли на фронт все больше танковых соединений. Огромное количество русских танков, подбитых нами, было, конечно, тактическим успехом и свидетельствовало о доблести наших солдат [68]и качестве нашего вооружения. Но в долгосрочной перспективе эти успехи не могли скрыть численной недостаточности наших сил, из-за чего мы не имели возможности противостоять русским. Что толку было подбивать четыреста танков из тысячи, если русские оставшимися шестьюстами осуществляли прорыв и все равно выигрывали сражение?

Не вызывает никаких сомнений то, что русские помнят об эффективности своих бронетанковых сил во время последней войны. Державы, отвечающие за оборону цивилизованного Запада, тоже должны помнить об этом.

Термином «тыл», который в период Второй мировой войны официально не использовался, обозначают военные и гражданские службы и учреждения, действующие позади фронта, то есть вне досягаемости вражеской артиллерии.

Задачами тыла являются обеспечение снабжения действующей армии, а также управление оккупированными территориями противника. Речь далее пойдет главным образом об организациях, занимавшихся снабжением: интендантских службах с отделами обеспечения поставок продовольствия, боеприпасов и горючего, со складами, инженерными парками, грузовиками и лошадьми, ремонтными мастерскими, госпиталями, обозной службой, ротами пекарей и мясников, военной почтой и т. д. К этому следует прибавить административные службы и службы охраны порядка: военные комендатуры в сельской местности и в городах, фельджандармерию, фельдполицию, охранные батальоны и др. Однако, учитывая огромную сложность современной армии, этот перечень будет далеко не полным. К военным структурам добавлялись еще различные гражданские и партийные органы, никоим образом не подчиненные военному командованию. Они действовали «по прямому приказу фюрера» или одной из партийных структур и жили своей особой жизнью.

Во время войны жизнь солдат тыловых частей, по сравнению с жизнью их товарищей на фронте и гражданского населения в Германии, была наименее трудной. Фронтовики ежедневно рисковали собой, жили в стесненных условиях, терпели большие лишения. Население промышленных центров страдало от карточной системы, которая с каждым годом охватывала все больше товаров; ему приходилось много и тяжело работать, а вдобавок терпеть жестокие авиационные налеты. Солдат же в тылу оказался в привилегированном положении. Он наслаждался упорядоченной жизнью, регулярным и достаточным питанием, имея при этом в глазах гражданских ореол «фронтовика».