Игорь Зимин - Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Во второй половине XIX в. дом убогих превратился в чисто богаделенное заведение для призрения женщин. В 1868 г. он получил новый устав, в соответствии с которым в доме остались три отделения. Одно предназначалось для «убогих», т. е. обычных призреваемых, два других – для неизлечимых больных и падучих. Больница закрылась. Это было связано с углублением специализации учреждений Человеколюбивого общества, проводившейся со второй половины XIX в. По новому уставу отделение убогих должно было призревать только женщин дворянского происхождения. Лица «простого звания» переводились в дом призрения графа Кушелева-Безбородко. В 1870–1880-е гг. Исидоровский дом убогих единовременно призревал от 150 до 200 женщин. В 1874 г. заведение давало призрение 176 бедным. Из них 125 находились в отделении убогих, 39 – в отделении неизлечимо больных и 12 – в отделении эпилептиков. В 1875 г. здесь призревались 187 человек, из них 137 убогих, 39 неизлечимо больных и 12 эпилептиков. В 1876 г. призрением в Исидоровском Доме пользовались 122 убогих, 34 неизлечимо больных и 12 эпилептиков [300]. Кроме того, в то время в доме имелись 40 пансионерских вакансий.

Пансионерская плата была одним из источников существования Исидоровского дома, содержавшегося на благотворительные пожертвования. Денег из казны он не получал. Бо́льшая часть средств на содержание заведения, поступала из сумм совета Человеколюбивого общества. Исидоровский дом убогих привлекал благотворителей путем предоставления им классных чинов и ведомственных мундиров. По уставу 1868 г. при доме учреждались должности попечителя, сотрудников попечителя и членов-благотворителей. Желавший иметь должность попечителя обязан был содержать не менее пятнадцати пансионерок, его сотрудники – не менее двух пансионерок каждый. Члены-благотворители должны были ежегодно вносить в пользу заведения 50 руб. каждый. Попечитель имел чин V класса, десять его сотрудников – чин VI класса. Члены-благотворители, количество которых уставом не оговаривалось, чинов не получали, но имели право носить мундир Императорского Человеколюбивого общества, соответствовавший чину VIII класса. Такой подход к предоставлению чинов и мундиров был рассчитан на благотворителей с различным достатком.

Орлово-Новосильцевское благотворительное заведение в Петербурге предназначалось для мужчин. Открытое в 1842 г., оно получило название в честь благотворительницы – вдовы бригадира и кавалерственной дамы, графини Екатерины Владимировны Новосильцевой, урожденной Орловой. Согласно утвержденным советом Человеколюбивого общества правилам, составленным самой графиней, заведение предназначалось для призрения десяти нижних воинских чинов и десяти нуждавшихся в уходе бедных из прочих сословий. Средства к существованию заведению должны были обеспечивать доходы с пожертвованного графиней Человеколюбивому обществу имения в ярославской губернии с 500 душами крепостных крестьян. Этот пример ярко иллюстрирует то, что благотворительность каждый понимал по-своему. Безусловно, помощь даже двум десяткам старых и больных людей была полезным и благородным делом. Но о том, что гораздо более масштабным актом милосердия могло быть освобождение упомянутых крепостных, графиня, видимо, не задумывалась. После отмены крепостного права имение перестало приносить доход. Лишившись дарового труда крепостных, Богадельня временно осталась без средств к существованию. Чтобы сохранить заведение, совет Человеколюбивого общества решил поддержать его своими средствами. Желание помочь заведению выразил один из наследников графини – граф В. П. Орлов-Давыдов, после кончины Новосильцевой занявший должность попечителя заведения. В 1884 г. он и еще один наследник, граф В. Н. Панин, пожертвовали богадельне 22 тыс. 500 руб. взамен ежегодных выплат. После стабилизации финансового положения богадельни, комплект призреваемых увеличили. По новому уставу 1869 г., он составил 60 человек, кроме пансионеров. В 1870-е гг. в заведении призревались до 70 человек. В 1874 г. в нем содержались 72 человека, 9 из которых являлись пансионерами, в 1875 – 73 человека, из них 13 пансионеров. В 1876 г. богадельня давала приют 70 лицам, 9 из которых были пансионерами [301]. В конце века количество призревавшихся здесь было примерно таким же.

В честь благотворителя было названо еще одно богаделенное заведение в Петербурге, входившее в состав Человеколюбивого общества, – дом призрения престарелых бедных женщин графа Кушелева-Безбородко. В 1853 г. повелением царя Императорскому Человеколюбивому обществу были переданы здания ликвидированных малоохтинских раскольничьих богаделен. В созданную там новую богадельню перевели призревавшихся в доме убогих лиц женского пола из непривилегированных сословий. В 1858 г. граф Григорий Александрович Кушелев-Безбородко изъявил желание содержать с 1 января 1859 г. эту богадельню за свой счет, обязавшись за себя и своих наследников ежегодно вносить 11 000 руб. Заведение назвали в честь благотворителя, получившего пожизненное звание попечителя богадельни с правом передачи этого звания старшему в роду. Звание давало право на чин V класса. Кроме того, граф был награжден орденом св. Владимира IV степени. В гражданской службе это давало потомственное дворянство, что, впрочем, для графа не имело значения, так как он являлся потомственным дворянином по происхождению.

Как и многие другие заведения Человеколюбивого общества во второй половине XIX столетия, дом призрения бедных женщин получил в 1868 г. новый устав. Комплект призреваемых устанавливался в 100 человек, кроме пансионерок. Содержание одной пансионерки обходилось в 100 руб. в год. Граф выполнял обязательства по финансированию дома до конца своей жизни. Когда в 1870 г. Кушелев-Безбородко скончался, оказалось, что выполнить его завещание затруднительно. Сестра графа, Л. А. Мусина-Пушкина, вступившая во владение имуществом брата, выяснила, что его финансовые дела были далеко не блестящими. Она заявила совету Человеколюбивого общества, что «обещание ее покойного брата не обязательно для его наследников» [302]. После долгих переговоров совету удалось добиться от нее подтверждения обязательств брата, но только до 1888 г. когда подошел срок, Мусина-Пушкина, окончательно отказалась от финансирования заведения. Его обеспечение вынужден был взять на себя совет Императорского Человеколюбивого общества.

Сложности с финансированием этого учреждения, возникшие после кончины благотворителя, – наглядный пример того, что пожертвования не могли (и не могут) быть абсолютно надежным и устойчивым источником обеспечения призрения. Более или менее стабильным было существование тех учреждений, которые сразу обеспечивались достаточно крупными благотворительными пожертвованиями. К их числу можно отнести Бесплатные квартиры Захарьинского в Петербурге. Во второй половине XIX в. Императорское Человеколюбивое общество освоило новую форму помощи бедным – предоставление бесплатного или дешевого жилья. В 1873 г. петербургский мещанин Михаил Васильевич Захарьинский пожертвовал обществу четыре дома для организации призрения бедных женщин. В домах, оцененных в 100 тыс. руб., решено было разместить Бесплатные квартиры Захарьинского, названные в честь благотворителя. Они были рассчитаны на 26 номеров. Квартиры, по существу, являлись ночлежным приютом. В 1870–1880-е гг. ими единовременно могли пользоваться до 25 человек. В 1890 г. дома перестроили. Кроме квартир, в них разместились несколько учреждений Человеколюбивого общества.