Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

— Давайте попробуем, у меня несколько вариантов… Сначала мы записали эту песню «в вальсе», потом вариант «баллады», который, по-моему, оказался самым удачным. Кстати, у Володи было два варианта текста: длинный и короткий.

— А что еще запомнилось Вам из общения с Владимиром Семеновичем?

— Я очень хорошо помню, как мы вдвоем ехали на машине… У Володи было свободное время, и он предложил:

— Давай, я отвезу тебя в «Архангельское»…

Мы много разговаривали… Я рассказал, что у меня сейчас какая-то безысходность, работа в ресторане угнетает… Конечно, мы добивались довольно высокого качества, у нас был свой репертуар, но ресторан есть ресторан…

— Хочу собрать приличный коллектив, попробовать писать музыку…

А Володя говорит мне:

— Это возраст (мне тогда было 29 лет), это пройдет со временем… Человек вначале стремится что-то взять от жизни… Ты не думай, у меня тоже было такое. Просто я сразу попал в театральное училище, потом — в театр… Само окружение втравило меня в творчество. Если в тебе что-то заложено, если ты действительно об этом думаешь, то, поверь мне, это придет. Ты сам потом придешь к чему-то серьезному…

Я очень хорошо запомнил эти слова и часто их вспоминаю… Особенно часто вспоминал, когда я сам стал отбрасывать многие вещи, начал писать музыку для кино и для театра.

— Высоцкий редко соглашался на работу с профессиональными композиторами. Он говорил, что получается, может быть, лучше, «чем у меня, но совсем не то, что я хотел сказать…» А я знаю, что Вам он дал свои стихи…

— Я однажды позвонил Володе и сказал, что один режиссер запускается с картиной… Время действия — двадцатые годы, ему нужна песня…

— Порекомендуй какие-нибудь стихи… Блока, может быть, Есенина… Тебе лучше знать.

А Володя ответил:

— Зайди ко мне.

Захожу, он приносит стихи… Вижу его почерк. Читаю — то, что нужно. И понимаю, что это его стихи…

— Володя, но ты, наверное, сам будешь писать песню?

— А тебе понравилось?

— Именно то, что мне нужно!

— Бери. Я с музыкой еще не думал… Ладно, сделаю исключение из правил. Пиши, посмотрим, что получится…

Я переписал стихи с рукописи… Мы попили чай, и я сразу же уехал… Как будто получил какую-то драгоценность и боялся, что у меня ее заберут назад. Это были стихи «Попытка самоубийства».

Я стал думать, работать над песней… И однажды мы с Володей встретились на даче у Бабека. Остались вдовем, и я показал ему песню… Володя сделал кое-какие поправки, но, по-моему, в принципе песня ему понравилась… К сожалению, в картину она не вошла… Но запись осталась — память о нашей совместной работе…

— Вы общались с Высоцким летом 1980 года — расскажите об этом …

— Летом к Володе прилетел американский певец Майкл Миш. У Высоцкого было очень мало времени, и он попросил меня, с Майклом занимался я. Володя знал, что Майкл со мной, и был спокоен, только иногда подключался к нам… А мы вместе с Майклом Мишем были у друзей Севы Абдулова, Майкл прекрасно пел… Потом вместе ходили в сауну…

Володя очень хотел помочь Майклу… Он думал — раз я вращаюсь в этих музыкальных кругах, то смогу помочь Майклу как продюсер… У меня до сих пор хранится кассета с записями Майкла Миша… Он хотел записать у нас диск на фирме «Мелодия», но ничего тогда не получилось…

А в июле… Я встретил Высоцкого 23 июля в ресторане ВТО. Володя был в плохой форме. Он приехал около одиннадцати. Мы сели за один столик, начали что-то есть… Все время подходили люди: было такое впечатление, что они его тысячу лет не видели. И все они хотели выпить с Володей… Видя его состояние, я старался эту толпу отогнать…

Потом Володя попросил меня:

— Толя, ты возьми бутылку с собой… Я пить не буду — будем только угощать…

Еще я хорошо запомнил, что у него с собой было много денег — целая пачка. И мне показалось, что он от них хотел избавиться, пытался их отдать… Как будто предчувствовал…

Да, бутылку я взял… Володя, который очень редко кому-нибудь доверял машину, сам попросил вести «мерседес». Отдал ключи…

— Давай, поехали….

С нами поехал актер Дружников. Когда мы подъехали к дому, он все-таки отобрал у меня эту бутылку водки:

— Я ее беру, ко мне должны приехать…

Ну, а переубедить, уговорить его было просто невозможно. Начиналось двадцать четвертое июля…

Я поехал домой, из дома позвонил на Малую Грузинскую. Мне сказали, что Володя уже спит. Я немного успокоился.

На следующий день мы уехали в Рязань — там на олимпийской базе мы давали концерт… Помню, что с нами выступал Жеромский.

Приехали в Рязань — была жуткая духота… Вечером — концерт. Потом всех пригласили в баньку, а я не пошел — лег спать.

25 июля я проснулся рано утром. Резко поменялась погода, похолодало… Пошел в лес, вспомнил про Володю. Ну, думаю — мучается… Давление-то скачет…

В Москву мы приехали часов в двенадцать. Захожу домой, первый звонок — от приятеля:

— Правда ли, что умер Высоцкий?

— Да ты что! — Но подумал, что ведь может быть… Набрал номер Высоцкого, трубку взял Сева Абдулов…

А у меня только одно на уме: я же не смог его уговорить, не смог…

Я приехал на Малую Грузинскую, народу было уже много. Володя лежал в маленькой комнате. Я совсем ничего не помню…

Москва, октябрь 1987 г.

Знакомство с Высоцким? Это интересная история… В 1976 году мы с Василием Васильевичем Кондаковым проводили «стадионы» в Севастополе. И нас крупно подвел Муслим Магомаев: он срочно вылетел куда-то с правительственной делегацией. А что такое стадион для администратора? Это ставка на одну «звезду», или как мы говорим, «на одну обезьянку»… И вдруг она исчезает.

Кондаков говорит:

— Немедленно лети в Москву. Единственный человек, который может нас спасти — Высоцкий. Попробуй к нему обратиться: у тебя же есть знакомые на Таганке.

Я прилетел в Москву, пытаюсь пробиться к Высоцкому день, два — ничего не получается. И я решил просто подождать на выходе, у его «мерседеса». Дверца у машины не была заперта, я взял и сел на заднее сиденье. Выходит Высоцкий, с ним еще кто-то. Потом я узнал: это был Иван Бортник. Заводит машину, и мы поехали — они не обращают внимания, что сзади сидит человек!

Уже выехали на набережную, я говорю:

— Извините, Владимир Семенович…

Он резко затормозил:

— Что такое?..

— Вы простите мою наглость, но у меня просто безвыходное положение… Мне пришлось сесть в Вашу машину…

— А в чем дело?

Остановились на набережной…

— Я Вам скажу откровенно: у нас «горят» стадионы. И спасти ситуацию можете только Вы!

— А Вы знаете, сколько я «стою»?

— Да, я знаю, сколько «стоит» Высоцкий. Если Вы согласитесь, я могу рассчитаться вперед…