Феликс Медведев - Мои Великие старухи

– Да, Ким был исключительным человеком во всех отношениях: в эрудиции, в человеческих качествах, в культуре. Меня всегда удивляло, что он был прав во всем, о чем рассуждал. А ларчик открывался просто – Ким говорил только то, в чем был полностью уверен. Это отличало его от многих других, особенно от русских. Если Ким хоть немного в чем-то сомневался, он просто говорил «не знаю». Он был умным, интеллигентным, безо всякого высокомерия, считал, что высокомерно держатся неполноценные, неумные люди. Настоящий человек всегда доброжелателен. И Ким по-доброму относился к людям, сочувствовал им. И не важно о ком шла речь: о простом человеке или о генерале. Для него имело значение только одно – человек как человек.

– Чем же закончился тот культпоход на балет, перевернувший, как я понимаю, всю вашу жизнь?

– После балета Ким пригласил всех нас к себе на шампанское. От метро ехали на троллейбусе по бульварам, и я неожиданно для всех решила пойти домой. Ким очень огорчился. А через несколько дней мы вновь встретились. Ида с Джорджем позвали меня к ним на дачу, куда неожиданно приехал и Ким. Это было так забавно. Он приехал с двумя огромными сумками, в которых гремели сковородки и кастрюли. К всеобщему удивлению он заявил, что хочет приготовить свое любимое французское блюдо – петуха в вине. Ким оказался отменным кулинаром. Кулинария была его страстью. С нескрываемым любопытством мы наблюдали, как он вынимал из сумок разнообразную снедь: мясо, грибы, овощи, вина. Спустя примерно час был приготовлен замечательный ужин. Потом Ида с Джорджем, утомившись, ушли спать. Ким же о чем-то доверительно беседовал с матерью Джорджа. Она была разговорчива, к тому же любила мелкими глоточками попивать русскую водочку. Разговаривали по-английски. Я ничего не понимала, кроме постоянно повторяющего слова «Руфа». Меня это немного смутило, и я отправилась к себе в комнату готовиться ко сну. Только я улеглась, как раздался скрип открывающейся двери. В кромешной тьме появился красный огонек и стал медленно приближаться ко мне. Огонек оказался сигаретой, которую курил Ким. Он осторожно присел на краешек моей кровати и торжественно произнес:

– Я английский мужчина!

– Да-да, – ответила я, – вы джентльмен.

– Я английский мужчина, – повторял он с пьяным упорством.

– Это прекрасно, – сказала я, лихорадочно вспоминая английские слова из своего скудного словарного запаса. Вспомнила лишь единственное подходящее к ситуации слово «tomorrow» (завтра).

– Завтра, завтра, – повторяла я по-английски.

Это, казалось, его убедило, и он медленно удалился. Но через минуту снова раздался скрип двери, и снова Ким показался на пороге. Все повторилось: «я английский мужчина» – «tomorrow»… Опять осторожно закрывается дверь и через мгновенье снова приоткрывается. Я твержу «tomorrow», корчась от смеха. После третьего или четвертого раза я продолжала с замиранием сердца всматриваться в темноту. «Английский мужчина» больше не появлялся. Я уснула.

На следующий день мы гуляли в лесу, и все было уже совершенно по-другому. Ким был трезв, серьезен, озабочен. Я на него взглянула другими глазами – это был и впрямь очень интересный мужчина – значительный, умный. И тут мне стало его жалко, я решила, что его мучают воспоминания прошлой ночи. Но, как оказалось, он совсем не помнил, что было прошлой ночью.

– Как дальше развивался ваш роман?

– Поначалу влюбленность Кима меня несколько тяготила, поскольку мои чувства к нему еще не пробудились. Ким несколько месяцев продолжал очень красиво ухаживать, пока я, наконец, не попала под власть его обаяния: в нем соединялись сила, уверенность и надежность в сочетании с необычайной деликатностью. В том же году мы поженились, и я переехала к нему, стала его помощницей, секретарем. Он никогда не подходил к телефону. На все звонки отвечала я, регулировала всю его внешнюю жизнь.

– Как Филби адаптировался в Москве, к советской атмосфере, ведь он приехал из Европы?

– Ким был удивительно пунктуальным человеком. Его шокировала русская необязательность. Скажем, я извещаю, что через 20 минут у него встреча, и Ким уже не присядет, начинает ходить по комнате из угла в угол, волнуется. А гость появляется через час. Или, например, ему приносили работу, говорили, что «срочная». Он понимал это буквально, тут же садился и все выполнял. Проходит неделя, а за «срочной» работой никто не приходит. Ким удивляется, возмущается. Он так и не смог привыкнуть к нашему разгильдяйству.

– Когда вы познакомились, Филби был абсолютно закрытым человеком. Интересно, как спадала эта закрытость? Ведь иначе бывший разведчик не смог бы стать для вас близким и родным.

– Действительно, поначалу о его прошлом я почти ничего не знала. В Советском Союзе он был настолько неизвестен, насколько знаменит на Западе. Однажды я была потрясена, когда в его личной библиотеке наткнулась на целую полку книг, посвященных его жизни. Правда, все книги были на английском, который тогда я плохо знала. Вообще мы общались друг с другом на смешной смеси французского с нижегородским. Освоив со временем английский, я выступала в роли его переводчицы. Вот тогда-то я и сумела прочитать книги о моем муже. Живя с ним бок о бок, трудно было сознавать его шпионское прошлое. Я никак не могла связать этого мягкого, в чем-то беспомощного человека с образом легендарного разведчика. К тому же я была так воспитана, что не любила задавать лишних вопросов кому бы то ни было. И сегодня, если честно, я сожалею о своей скромности, о том, что я все-таки многого не узнала о Киме Филби. Когда человек уходит из жизни, люди жалеют, что мало о нем знали. Всегда кажется, что он унес с собой многие тайны, откровения. Так произошло и с Кимом.

– Муж был старше вас на много лет, и в прошлой его жизни были, конечно же, увлечения. Об этом-то он вам рассказывал?

– Очень мало. Он не любил говорить на интимные темы. Но я поняла, что этого мужчину очень любили женщины. Кстати, муж тоже редко спрашивал о моем прошлом. Тому есть простое объяснение – Ким был очень ревнив. Только однажды он спросил даже не меня, а мою подругу, почему я не выходила замуж, ведь мне уже 38. В тот момент я готовила что-то на кухне, и она прибежала ко мне с вопросом: как же ему ответить. Я выпалила: «Скажи, что меня никто не брал». Рассказывая о забавных эпизодах из своего прошлого, я чувствовала, что Ким весь сжимался, будто боялся чего-то. Ида мне как-то сказала, что последняя жена Филби написала о нем книгу «Шпион, которого я любила», и добавила: «Почитай, тебе будет интересно». Совет меня заинтриговал, и я попросила Кима дать почитать эту книгу. Он мгновенно изменился в лице, потом ушел в свою комнату, и больше этой книги я не видела, хотя перерыла всю его библиотеку. Ким просто уничтожил ее. Как человек решительный, он умел отсекать за ненадобностью те или иные части своей прошлой жизни. Со мной у него началась другая жизнь, словно до меня ничего не было.