Владимир Трифонов - Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов)

Моя утренняя вахта - с 9 до 11 удачная. В это время занятия "Стрелковая рота" на улице. Я видел, как армейский лейтенант полтора часа гонял ребят на льду ковша. Тема - стрелковый взвод в наступлении, так что им приходилось бегать и падать в снег, вскакивать и снова бежать и падать. Неужели эти занятия нам вскоре понадобятся? Под самый конец вахты ко мне подошел один рабочий, знакомый мне в лицо, т.к. работал у нас на корабле, и спрашивает: "Ну что, сменялся часами с тем?", - и он назвал фамилию рабочего, у которого мне не удалось сменять часы. "Нет, говорю, он уже раньше сменялся с другим." "Я знаю одного парня, который меняет часы. Если хочешь, могу тебя с ним познакомить". Я, конечно, согласился. В это время мне как раз пришла смена, и я, не снимая тулупа, пошел с этим рабочим в 9-й цех, чтобы поговорить с его знакомым - сменщиком.

Проходим мимо одного стапеля. На нем в самой начальной стадии строительства будущий крейсер. Сейчас только набор киля. На другом таком же стапеле уже много яснее вырисовываются очертания крейсера. Еще, пожалуй, около годика, и он был бы на воде.

Сменщика в цеху не оказалось - взял увольнение на сегодня, а завтра у них выходной. Придется ждать еще два дня. Если не встречу Ларионова, буду гоняться за этим. Мой сопровождающий обещает свести меня с ним. На обратном пути рабочий спросил: нет ли у меня продажного хлеба. Я решаю, что граммов 200 можно продать рублей за 20. Он согласен. Знаю, что на рынке 100 граммов продают за 40 рублей, но я так не могу.

На корабль прошли удачно - в кают-компании политинформация, и в кубрике никого не было. Вытаскиваю порцию хлеба. В ней больше 300 гр. Ну, бог с ним. Выношу в коридор, быстро сую его рабочему, он мне 50 рублей. Обещает послезавтра встретиться со мной. Я обещаю, что если с часами все будет в порядке, то буду продавать ему немного хлеба, в котором он очень нуждается.

Фахрутдинов все предлагает мне свои часы за 450 рублей и 300 г хлеба. Идут они ничего, но нет секундной стрелки, и мне чувствуется, что он купил их в городе куда дешевле, хотя говорит, что за 350 рублей.

В обед опять гороховый суп, но пахнущий сегодня кильками. На второе жидкая ячменная каша 5,5 ложек с 5-ю кильками. И получили третье - 1,5 стакана компота с изрубленными ягодами. Съел 200 г хлеба. После обеда меня вызывают к трапу. Кто же это? Ага, вспомнил. Я обещал одному рабочему продать ему махорку. Так и есть. Сходил в кубрик и вынес 4 пачки махорки и две пачки бумаги. Взял дешево - 90 рублей. Теперь у меня 480 рублей порядочно. Может, сумею за два дня продать граммов 300 хлеба за 50 рублей. Сколько с меня запросит за часы рабочий? У меня в наличии 1450 г хлеба, граммов 300 масла и отдельно отложено 800 г сахара. Во время последней вахты Антоненко загнал махорку по 30 рублей за пачку. На ужин суп с гречихой и с кильками - 3 столовые ложки, а на второе густая пшеничная каша - 4,5 ложки. Хороша каша! Не успели мы сесть за эту кашу, которую я не помню, чтобы когда-нибудь ел, а сейчас положил чумичку Панову, как заявился Емельянов и позвал носить хлеб. Вскочили все как один.

В коридоре уже агент с машины, дежурный по кораблю - командир БЧ-1 и другие. Нас строго предупреждают, чтобы ни одной испорченной буханки! Иначе возить нам хлеб больше не будут, и придется возить на салазках, как это было сегодня утром. Нам привезли 11 ящиков, по 18 буханок в ящике. Всего 302 кг. Выходит, что в буханке 1,052 кг. А в прошлый раз привезли 12 ящиков по 15 буханок в ящике, и вес, сказали, был 270 кг, т.е. в буханке 1,5 кг, потому что хлеб был теплый, но на него скидку не делали. Правда, по размеру сегодняшние буханки поменьше прошлых.

Новый командир БЧ-1 Борцов выгнал всех из кладовки, а сам через 5 минут вышел оттуда с полбуханкой хлеба. Нам Емельянов тоже дал: по размеру граммов - 120, а по весу - 200. Ну и хлеб! Тесто! Не лучше того, что пек нам Николаев, давая 50 % припеку. Я оставил этот хлеб на утро. Попов предлагает купить синюю голландку за 100 рублей. Думаю завтра купить.

Вечером доел остальные 75 г хлеба с кружкой чая. Написал и передал на почту с Ширяевым письма маме, Андрею и Жене. Получил открытку от Алика от 4.12.41 г - два месяца шла.

На справке огласили приказ но кораблю, которым закрепили винтовки, находящиеся на корабле, за краснофлотцами и старшинами БЧ-2. Таковых на 1 февраля оказалось, судя по числу винтовок, 29 человек.

3 февраля. Вторник.

Утром, как только встали, снова принятие противодизентерийных таблеток. Оказывается, что это из-за них у нас откладывается чай на полтора часа, и до 8 часов можно почитать, написать письмо.

К чаю дали 600 г новопривезенного хлеба. Ну и хлеб! По объему он занимает столько же, сколько 400 г, который мы получали раньше. Сырятина, к зубам липнет. Зубы так и вязнут в нем. Липнет к рукам, и, вдобавок, от боковых корок ужасно несет мылом.

В кают-компанию пошел хлеб, который у нас остался от предыдущего завоза. 200 г вчерашнего хлеба и небольшой добавок сегодняшнего съел с 10 г масла и песка. 150 г хлеба отдал Попову за голландку - она мне как раз. Жаль, что нет таких же брюк. Попов свои выбросил еще в ноябре в иллюминатор, а их подобрал старшина из БЧ-5 Байков и ходит сейчас в них.

Сегодня мне "повезло" - с 8.30 до 11.00 занятия стрелковой роты. Тема: "Взвод в обороне". Значит, придется полежать в снегу.

Вышли на стенку, построились в две шеренги. Команда: "Нале-во! Прямо шагом марш!" Пошли по стенке к Неве. Слева от нас стапели. Да, это заложили крейсер, но он в самом "зачаточном" состоянии. Еще не закончен набор киля. Под берегом стоят две подлодки, не закончены, замаскированы сверху под плоты.

Помаршировали мы с полчаса на стенке, произвели ряд перестроений и обратно. Не дошли немного до своего "Волынца" - неожиданно команда:

"Правое плечо вперед, прямо! Справа по одному по трапу на лед!"

Вывел нас лейтенант на Неву и повел напрямик по снегу. Лед торосистый, снегу почти по колено. Я иду шестым, так что приходится порядком вязнуть в снегу. Дошли до середины Невы, развернул нас лейтенант, дал каждому отделению ориентир и приказал занять оборону. Выбрал каждый себе приглянувшийся торос, разгребли снег, выкопав себе продольную яму, и улеглись в них. Пока лейтенант обходил взвод и оценивал правильность выбранного места и что видно около ориентира, прошло более получаса.

Лежать в снегу не особенно приятно. Особенно мерзнут ноги в ботинках, и, как только лейтенант отходил от бойца, он вскакивал и пускался в бешеный пляс.

Сегодня не только у нас такие занятия. На "Стойком" тоже учения. Его краснофлотцы прячутся за недостроенными подлодками, а с другого эсминца в белых халатах с пулеметами "атакуют" буксир, вмерзший в лед посередине Невы против "Максима".

Наконец, пошли обратно, мимо подлодок. На одной стоит на носу номер 547. Очевидно заводской. У ватерлинии на корме отметка 4.00, на носу 4.20. Это, пожалуй, "малютки". Интересно, как дают заводские номера? Для каждого типа корабля по отдельности или по порядку спуска, не взирая на тип?