Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

— Именно так, Михаил Гордеевич. Тоже пришлось заниматься обеспечением самим. Где пушку купим у казаков с фронта, где угоним целую батарею у ставропольских большевиков. Всякое тогда бывало.

— Только вам зимой с Корниловым было полегче, Антон Иванович.

— Несомненно. Ведь мы были на казачьей земле, рядом — атаман Каледин. А вы создавались на краешке Румынии. И для вас король Фердинанд, хоть и союзник, казачьим атаманом быть не мог.

— Не мог. Мы, когда пробивались в поход, чуть не разнесли его королевский дворец в Яссах из пушек…

Добывание вооружения, боеприпасов, различного снаряжения, провианта и фуража способом самозахвата на фронте дало самые неожиданные результаты. К 20 февраля в Скинтее, в расположении бригады, оказались свезенными немало самых различных орудий, в том числе и крупных калибров, бронемашин (пятнадцать единиц!), легковых и грузовых автомобилей, пулеметов и даже… радиостанция. Или, как их тогда называли, искровая станция. Но потом окажется, что сбежавший радист-«искровик» ее умышленно и умело испортил.

Потом, после Гражданской войны, напишут, что белогвардейский отряд монархиста Дроздовского перед походом на Дон в изобилии был оснащен всем необходимым на французские деньги. То есть Антантой. Но то был вымысел из разряда заказных.

Дело обстояло совсем иначе. «Изобилие» добывалось хозяйственным способом, то есть самозахватом. В итоге бригада собрала с фронта всего ей необходимого столько, что им можно было оснастить воинскую часть — соединение по числу людей в несколько десятков раз большее, чем «компактная» бригада в пятьсот штыков. А бронеединиц в ней оказалось волей случая больше, чем в любой армии любого фронта.

При уходе добровольцев из Скинтеи все, что они не смогли взять с собой, было приведено в негодность и брошено. Часть имущества, прежде всего легковые автомобили, выменяли у румын на бензин. Часть пошла «на покупку» у вчерашних союзников пропусков на выход белой добровольческой бригады с территории Румынского королевства. Было и такое.

20 февраля 1918 года полковник Дроздовский сделал первую запись в своем походном «Дневнике», который вел до самого прихода в Область Войска Донского. Запись полна забот, тревоги, ожиданий:

«Утром 19-го шел Геруа (генерал-майор, новый начальник штаба Румынского фронта. — А. Ш.) передать доклад Совета (конспиративного, по формированию частей добровольцев. — А. Ш.). Встреча с Алексеевым, решение уходить. Тревожные вести — разоружение. Все по моему приказанию за последние 10 дней.

Мое решение — пробиться. Распоряжение Лесли (полковник Г. Д. Лесли, сменивший перед походом генерал-майора Сахарова на посту начальника штаба бригады. — А. Ш.) подготовить помещение и об уходе. Поездка в Скинтею и распоряжение. Ночной переход с 20-го на 21-е.

Приступил к составлению очерка затруднений, творимых румынами. Запрещение выдачи из складов имущества и снарядов, пропусков, неотпуск лошадей в Бельцах. Распубликование в Бессарабии о том, что в Яссах ничего нет (официальная публикация румынских властей о том, что в Яссах нет частей русских добровольцев. — А. Ш.); затруднения, творимые в Бессарабии, — еще хуже».

Официальная любезность, тайные запрещения, итальянская забастовка. Наша борьба с Синедрионом (так Дроздовский называл штаб 9-й армии во главе с генералом Кельчевским) за выход на Днестр; бесконечно нервное напряжение последних 10 дней, 20-го утром записка Одона (полковник французской военной миссии при короле Фердинанде I. — А. Ш.) о наряде 3 эшелонов. Разрешение на вывоз оружия и артиллерии. Днем обещание отпуска недополученного снаряжения, снарядов и патронов.

Подача записки Презано (генерал Прежан — главнокомандующий румынской армией. — А. Ш.). Все это результат давления Щербачева, увы, позднего; вообще Презано шел охотно, тормозило правительство с Авереску (генерал Александр Авереску, новый председатель совета министров Румынии. — А. Ш).

Однако к 22 февраля все переменилось. Стало известно, что Румыния намеревается заключить с Центральными державами сепаратный мир. Одно из его непременных условий — разоружение русских добровольческих частей, которые готовы и будут драться с германцами и австрийцами.

В тот день в Скинтею пришло достоверное сообщение:

— Гали б, посол Украинской народной республики в Румынском королевстве, просит генерала Авереску разоружить русских.

На это полковник Дроздовский отдал следующее приказание, которое двусмысленностью не отличалось:

— Всей бригаде быть готовой к применению оружия. На провокации не поддаваться и самоуправством не заниматься.

Михаил Гордеевич понимал, что заключение сепаратного мира сразу же повлечет за собой попытку разоружить бригаду. Он отдает распоряжения на такой случай. Стало явно «попахивать порохом». Последняя запись в его «Дневнике» за 22 февраля была такова:

«…Разрешение министра на перевозку — в руках. Весь день те же мытарства: румыны водят за нос, нет до сих пор допуска к бензину, нет разрешения на снаряды, инженерное имущество, снаряжение…

Составы есть, но нет еще разрешения грузить…

…Страшный кавардак и хаос, над всем царит страх отмены нашего выпуска с оружием (румынам верить нельзя) или занятия австрийцами Дубоссар.

Весь день мечусь как угорелый, ездил в Соколы, нервы раздергались, становлюсь невыдержанным в разговоре. Обещались завтра примкнуть от 70 до 110 человек чехословаков и человек 60 запорожцев».

В бригаде лихорадочно готовились к выступлению на восток. Румынская сторона делала (неофициально) все возможное, чтобы воспрепятствовать этому. Прежде всего задерживался пропуск эшелонов и выдача бензина для «дорогих и редких» автомобилей и бронемашин, которых у добровольцев оказалось, волей разных случаев, несколько десятков.

Встал вопрос о финансах. Бригадная казна была пуста, людям задолжали положенное им жалованье за один-два месяца Щербачев, получивший от союзников по Антанте (от французов) семь миллионов франков, согласился выделить 1 — й русской добровольческой бригаде полтора миллиона. На деле же в бригадную казну поступило всего шестьсот тысяч франков.

Для выплаты жалованья личному составу подчиненной Дроздовскому воинской части этих денег не хватало. Тогда он, чтобы пополнить бригадную казну, приказал своим помощникам:

— Разрешаю вам продать еще часть снаряжения, которое мы не сможем взять с собой. И часть автомобилей. Деньги нам нужны сегодня, но не завтра.

— Кому продавать наше добро, Михаил Гордеевич?

— Любым румынам: военным, чиновникам, трактирщикам, торговцам из гражданских. Любым, кто заплатит сразу.

— А автомобили?

— Грузовики большей частью пригодятся нам самим. А от легковых «парижанок» и «американок» надо сегодня и завтра избавиться…