Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

Самурцев за их боевой путь можно без всяких на то натяжек считать гордостью русской армии. Основой полкового коллектива были призывники из степного Ставрополья, что еще больше крепило полковую спайку. Иначе говоря, пехотный Самурский полк был здоровой клеткой в армейском организме, пораженном раковой опухолью Февраля и Октября 1917 года.

Это был один из немногих примеров на грани Первой мировой и Гражданской войн, когда солдатский, полковой коллектив не распался под ударами революционной стихии митингов, братания с врагами, заседаний комитетов «без офицеров» и дезертирства Самурцы держали свою окопную позицию до последних для России дней Великой войны.

Полк не растаял на фронте, не бросил после митинга окопы и Георгиевское знамя самурцев, не стал по пути с фронта бандой мародеров. Он ушел с фронта только тогда, когда новая Россия официально вышла из войны ценой сепаратного Брест-Литовского мира и ликвидации старой армии. И вернулся в родные места, в Ставрополье, не растаяв по пути, сохранив оружие.

После Октября 1917 года и развала русской армии Самурский полк вернулся с фронта на место своей дислокации в город Ставрополь, где и был распущен по домам. Самурцы, отличавшиеся сплоченностью, во всех невзгодах сумели сохранить (спасти) Георгиевское полковое знамя и с ним влились в состав белой Добровольческой армии.

После слияния добровольческого Самурского батальона, которым командовал полковник Сипягин, с 1-м пехотным Солдатским полком в рядах 3-й дивизии Добровольческой армии появился Самурский пехотный полк, командиром которого стал Иван Иванович Сипягин, погибший в бою под станицей Ново-Павловской, заслуживший за доблесть в Великой войне Георгиевское оружие «За храбрость».

…Свое боевое крещение 1-й Солдатский батальон получил через пять дней после своего создания, при взятии узловой железнодорожной станции Тихорецкая с расположенной рядом одноименной казачьей станицей. Бой сложился на редкость упорный, поскольку овладение или удержание Тихорецкого узла давало сторонам огромные преимущества в последующей борьбе за Екатеринодар и всю Кубанскую область. Антон Туркул в мемуарах «Дроздовцы в огне» писал;

«Если бы ни вера в Дроздовского и в вождя Белого дела генерала Деникина, если бы ни понимание, что мы бьемся за человеческую Россию против всей бесчеловечной тьмы, мы распались бы в ту зловещую ночь под Белой Глиной и не встали бы никогда.

Но мы встали. И через пятеро суток, ожесточенные, шли в новый бой на станицу Тихорецкую, куда откатилась 39-я советская (дивизия). В голове шел 1-й Солдатский батальон, наш белый батальон, только что сформированный из захваченных красных. Среди них не было старых солдат, но одни заводские парни, чернорабочие, бывшие красногвардейцы.

Любопытно, что все они радовались плену и уверяли, что советчина со всей комиссарской сволочью им осточертела, что они поняли, где правда.

Вчерашние красноармейцы первые атаковали Тихорецкую. Атака была бурная, бесстрашная. Они точно красовались перед нами. В Тихорецкой 1-й Солдатский батальон опрокинул красных, переколол всех, кто сопротивлялся. Солдаты батальона сами расстреливали захваченных комиссаров.

Дроздовский поблагодарил их за блестящую атаку. Тогда же солдатский батальон был переименован в 1-й пехотный солдатский полк..».

Победной для белых оказалась атака солдатского батальона. Бывшие красноармейцы штурмующей цепью ворвались на станцию, опрокинули ее защитников и перекололи штыками сопротивляющихся. Пленных набралось немало: «выявленные» комиссары были самочинно расстреляны.

…Полковник Дроздовский прибыл на станцию Тихорецкая, когда на удаленных запасных путях еще шла утихающая перестрелка, Порой там рвались ручные гранаты. Спросил сразу полковника Витковского о главном для него:

— Кто взял станцию, Владимир Константинович?

— 1-й Солдатский батальон, Михаил Гордеевич.

— Какие молодцы!

— Шли в штыки, как наши ходили на германцев в четырнадцатом. Патроны берегли, как в офицерских ротах.

— Трофеи, пленных взяли?

— Сейчас подсчитывают, Михаил Гордеевич. Красные не все эшелоны успели угнать на Екатеринодар.

— Патронами разжились?

— Да. И ручные гранаты теперь у нас есть. Сотни две взяли на станции.

— Хорошо. Возьмите на учет. Распределить по-братски по всем батальонам. Раздать лучшим гранатометчикам.

— Будет исполнено.

— Пленных много?

— Хватает. Сборный пункт для них устроен в станционных мастерских. Только…

— Что только? Докладывайте, Владимир Константинович. Не тяните.

— Наши солдаты самочинно вычислили комиссаров…

— И самочинно пустили их в расход? Так, что ли?

— Так, Михаил Гордеевич.

— Что самочинно, это плохо. Но сегодня для солдатского батальона случай особый. Они боевое крещение проходили. И это наша плата за сожженного Жебрака.

— Значит, по такому случаю приказа не будет?

— Не будет. Пленных красноармейцев профильтровать, насильно мобилизованных поставить в наш строй.

— Есть пополнить солдатский батальон.

— Соберите его через час на станционной площади. Хочу сказать им слова благодарности за бой.

— Будет исполнено, Михаил Гордеевич.

— Да, Владимир Константинович. Солдатский батальон вам сегодня же сдать полковнику Сипягину Ивану Ивановичу, нашему самурцу.

— Извольте спросить почему?

— Вам заступать на место Жебрака Принимать Офицерский полк.

— Для меня это честь, Михаил Гордеевич.

— Вы ее заслужили. Мы же с вами первопоходники…

В Тихорецкую входили добровольческие части: казачья конница на усталых лошадях, пропыленные офицерские роты, орудийные расчеты с полупустыми зарядными ящиками, обозы… Суетились квартирмейстеры, ставя людей по частным домам на постой.

На привокзальной площади, усеянной стреляными гильзами, среди перевернутых повозок, еще не убранных трупов построился 1-й Солдатский батальон «дроздов». Часть солдат осталась на караулах. В строю оказалось около трех сотен штыков. Докладывал о готовности к смотру полковник Витковский.

Дроздовский отказался от обычной по такому случаю церемонии. Он прошел вдоль строя каждой роты, пристально всматриваясь в лица своих бойцов, которые только час назад взяли штурмом для Добровольческой армии станцию Тихорецкая в таком трудном для себя бою.

Обратил внимание, что в батальонном строю оказалось много раненых: в руку, голову. Спросил у полковника Витковского:

— Почему раненые не в лазарете, Владимир Константинович?

— Сами не пошли. Да и что там сегодня делать-то раненым, Михаил Гордеевич.

— Как что?

— Да там с вчерашнего дня ни бинтов, ни йода уже нет.

— А как же с ранеными?