Дмитрий Язов - Карибский кризис. 50 лет спустя

После деловой части нашей встречи команданте Каликста пригласил нас на обед в скромно меблированной столовой. На стене – картина, на которой бородатый Фидель Кастро с рюкзаком за спиной поднимается на крутую гору. Оказалось, что Каликста был участником знаменитой операции по высадке кубинских революционеров во главе с Фиделем с яхты «Гранма» еще в 1959 году. В трудные годы революционной борьбы он всегда был рядом с Фиделем Кастро, вырос до высокой должности командарма Революционных вооруженных сил.

По окончании обеда Каликста предложил нам посетить исторические места города. Сперва наш путь лежал к старой средневековой крепости, основанной испанскими конкистадорами для установления своего господства над рабами-аборигенами. Затем нас проводили к казармам Монкада, где началось революционное Движение 26 июля. Именно в этот день в 1953 году отмечалось столетие со дня рождения национального героя Кубы Хосе Марти, именно в этот день горстка отчаянных смельчаков во главе с Фиделем Кастро атаковала оплот батистовского режима.

В расположение полка мы вернулись уже поздно вечером. Несмотря на это, я провел совещание с заместителями и начальниками служб полка, проинформировал их об итогах встречи с командующим кубинской армией, поставил задачи на ближайшее время.

Рано утром следующего дня к нам прибыл вертолет с командиром соседней кубинской дивизии капитаном Чавеко и офицером штаба Восточной армии. Мы накоротке обсудили план работы по рекогносцировке местности с учетом рекомендаций командарма, наметили маршрут полета. Вскоре недалеко от магистральной дороги, ведущей в Ольгин, мы заметили большую площадку. По внешнему виду она вполне соответствовала моим требованиям.

Приземлившись на облюбованном нами участке, мы увидели у обочины дороги небольшой дом. Хозяин вышел нам навстречу, оказал радушный прием. Оказалось, что участок местности принадлежит ему, он же проложил и дорогу. После недолгого обсуждения он согласился переехать в другое место, если государство выплатит соответствующую компенсацию.

На автомобиле мы объехали весь этот район, внимательно изучили его гидрографию при ливневых дождях, убедились в наличии питьевой воды и отсутствии ядовитых деревьев. В конце концов мы пришли к выводу, что данный участок местности по ландшафту, наличию подъездных путей, мест укрытия для боевой техники и другим параметрам более всего подходит для размещения полка.

Чавеко взял на себя согласование всех деталей «сделки» с хозяином участка, и через несколько дней от Рауля Кастро пришел положительный ответ.

Немедленно мы приступили к обустройству нового района дислокации полка. Руководителем рекогносцировочных и фортификационных работ был инженер полка майор П. А. Жупаков, который определил места размещения всех подразделений и служб полка. На правом фланге сосредоточились мотострелковые батальоны, танковый батальон, артиллерийский дивизион, батарея САУ, батарея ПТУРС, зенитчики и подразделения обслуживания. Территория полка ограждалась колючей проволокой.

От КПП шла центральная дорога, которая упиралась в ручей, через который мы сделали мостик. Перегородив речушку плотиной, мы создали водоем для технической воды.

Недалеко от КПП слева от главной дороги находился домик бывшего хозяина, переоборудованный нами в «Каса-де-визито». Фактически это был штаб полка, в нем жило командование полка, размещались гости из штаба группы в ходе инспекций и визитов в нашу часть.

Офицерский состав размещался в палатках. Рядом с офицерскими палатками находилось небольшое строение – помещение под навесом, которое служило офицерской столовой.

Палатки для отдыха личного состава были разбиты справа от центральной дороги в два ряда за передней линейкой. Каждая палатка была рассчитана на 50 человек, кровати внутри размещались в два яруса. За линией палаток для личного состава шла линия палаток – «ружейных комнат». Затем уже шли погребки для питьевой воды, места для умывания и курения. Столовые для личного состава, по одной на каждый батальон, находились в другом конце территории части, ближе к хлебозаводу.

За линиями палаток размещался наш парк боевой и автотранспортной техники. Машины стояли под открытым небом, и американские разведывательные самолеты могли вполне все видеть сверху. В соответствии с требованиями уставов танки и автомобили стояли повзводно, формируя роты.

За парком протекал ручей. Мы выкопали громадный котлован, который стал резервуаром для технической воды. Рядом была наша баня – большая палатка.

Стрельбища у нас как такового не было, и мы выезжали стрелять на берег океана. А вот танкодром свой мы оборудовали по всем правилам.

Забегая вперед, хочу сказать, что в 1997 году я посетил место дислокации своего полка. Тогда там уже размещалась бригада быстрого реагирования кубинской армии.

Трудно было узнать местность, столько времени утекло. На месте палаток возвышались деревянные и каменные постройки, казармы для личного состава, учебные классы.

Для размещения боевой техники сооружены металлические боксы и хранилища.

Из всего, что сохранилось с наших времен, – асфальтовая дорожка, построенная для нас кубинцами для построения и прохождения торжественным маршем, трибуна для руководства. Именно в этом месте проходила торжественная церемония передачи военной техники нашим полком подопечной кубинской дивизии.

Бывший ручеек теперь превращен кубинцами в пруды, в которых разводится рыба. Кругом буйная тропическая растительность, мощеные тенистые аллеи утопают в цветах…

Когда передислокация полка завершилась, я лично доложил об этом командующему Группой советских войск на Кубе генералу И. А. Плиеву. Приняв информацию, Исса Александрович вдруг обрушился на меня с гневными речами и обвинениями в попустительстве пьянству. Дело в том, что рядом с КПП нашего полка располагался ночной ресторан. И. А. Плиев был очень возмущен, когда узнал об этом. «По девкам ходить вздумали! Ресторан им подавай!» – кипятился он. Виктор Васильевич Соловьев попытался смягчить гнев генерала и доложил ему, что другого места просто нет, а ресторан – не помеха, туда все равно наши ходить не будут. В конце концов Исса Александрович сдался, однако на Военном совете ГСВК в конце сентября 1962 года мне досталось по полной программе…

Жизнь есть жизнь. Были, конечно, среди наших военнослужащих «гусары», прорывавшиеся в этот ресторан. Но бесплатно там не кормили, а получали мы сперва по 15 песо, потом, правда, офицеры стали получать по 100 песо. Много это или мало? Бутылка знаменитого рома «Гавана клуб» стоила 15 песо, да и то в магазине, а в ресторане цены были значительно выше. Как-то мне довелось посетить один из ресторанов под открытым небом «Гавана тропикано», так за вход пришлось выложить 3 песо, а бутылка рома потянула на 120 песо. Так что «погулять» на наши оклады было трудновато.