Софья Бенуа - Муслим Магомаев. Преданный Орфей

Достаточно сказать, что «Черные розы» значились в репертуаре, начиная с 1960-х, вплоть до середины 1980-х годов. Айшет Ахмедовна стала первой исполнительницей главной героини — Биби. В архиве театра сохранилась программка этого спектакля сезона 1968–1969 годов с указанием ее фамилии и инициалов — Кинжалова А.А. Как исполнительница она всегда выступала под этой фамилией. По одним данным, это был ее сценический псевдоним, по другим — девичья фамилия.

В те же годы она блистала в пьесе «Грушенька» (поставленной по центральному эпизоду повести Лескова «Очарованный странник»). По данным газетной статьи той поры, «Грушенька» с Кинжаловой ставилась в чимкентском театре несколько лет подряд, и все это время спектакль шел при переполненных залах.

Нам удалось найти зрителя того легендарного спектакля — преподавателя музыкальной школы Шымкента Изольду Белову, более полувека проработавшую в сфере культуры. По ее утверждению, «Грушеньку» ставили именно ради Айшет Кинжаловой: «Она играла очень проникновенно. Я до сих пор помню огромное впечатление от этого спектакля, ее образ в белой рубашке и с длинными волосами — он отпечатался в памяти, как фотография. Зрители даже стояли в проходах. Она была очень красивой, изящной женщиной, прекрасно пела. Вообще, ее появление в театре и городе произвело какой-то взрыв».

Айшет в образе…

Второй приход больше сохранился в памяти работников театра. В архиве даже нашлись некоторые официальные документы — заявление от 9 ноября 1980 года о приеме на работу (временно) в штат театра, собственноручно подписанное Айшет; приказ о зачислении ее в штат актрисой, а также ряд приказов директора театра Швейцера о ее вводе, утверждении, назначении на роли в разных спектаклях. Во всех этих документах она проходит под фамилией Магомаева.

Между тем, как оказалась звезда в Чимкенте, сейчас уже никто не ответит. А актриса Валентина Федоровна Осипова, близко общавшаяся с Айшет Ахмедовной, предполагает, что, скорее всего, как и все остальные — через актерскую биржу в Москве: «Приезжаешь, становишься на учет, указываешь свой репертуар. А затем из театров идут приглашения. Актер выбирал наиболее подходящий ему вариант».

По всей видимости, в первый приезд город ей понравился, и спустя десяток лет она вновь вернулась сюда. Скорее всего, как предполагают в драмтеатре, на этот раз из Мурманска, где в то время жили ее дети от второго брака Юрий и Татьяна. По биографическим данным известно, что мать Магомаева работала в Мурманском областном театре много лет, там же, в Мурманске, она умерла.

— Когда в 1978 году я приехала работать в Чимкентский театр и узнала, что здесь работает мама Муслима Магомаева, я пришла в восторг! — вспоминает актриса, ветеран Юж— но-Казахстанского областного русского драмтеатра Лариса Ивановна Шаповалова. — Я очень любила песни Муслима, он был для нашего поколения кумиром и легендой. Легендой лично для меня была и его мама. Поэтому я сразу познакомилась с Айшет Ахмедовной, выразила ей свое восхищение Муслимом. И сразу же, «влюбившись» в эту личность, буквально вцепилась в нее. Тогда как раз был какой-то праздник, я пригласила ее в гости. С тех пор мы часто проводили вместе праздники.

По словам ее современниц, Айшет очень любила читать, ходить в кино. Никогда не болела вещизмом. Вопросы обустройства и быта ее интересовали мало. Дома стояли рояль, кровать, приемник с проигрывателем, торшер и все. Но чистоплотность была неимоверная, у нее была «болезнь» — каждый день протирать полы — очень любила дышать свежим воздухом, а также постоянно вываривать кухонные тряпки. Как истинный представитель искусства заниматься хозяйством, особенно готовить, она не любила. Никогда не забивала голову проблемами насыщения утробы. Довольствовалась простой пищей и едой в столовой. В общении с людьми запомнилась очень простым, остроумным человеком, у которого всегда горели глаза. Ко всему прочему, даже в своем почтенном возрасте — тогда ей было под 60, всегда была красивой и подтянутой.

Валентина Осипова и Лариса Шаповалова говорят, что Айшет Ахмедовна была очень талантливым человеком, играла практически на всех инструментах — баяне, гитаре, домбре, аккордеоне, баяне. Прекрасно импровизировала, изумительно пела, причем могла исполнять песни разных народов без какого-либо акцента. Многие бывшие коллеги считают, что именно от нее певческий дар передался ее первенцу Муслиму. Но прежде всего, конечно, в театре ее запомнили как яркую исполнительницу разноплановых ролей.

— Мне посчастливилось несколько раз сыграть с Айшет Ахмедовной в одном спектакле, — делится воспоминаниями нынешний худрук ЮжноКазахстанского областного русского драмтеатра Игорь Вербицкий. — Это был 1980-й год. Мне было 17, и я только пришел в театр. Ставили легендарные «Черные розы». Так получилось, что актер, игравший роль сына Биби Надира, уехал на сессию в Ташкент. И вместо него включили меня. Моя роль была коротенькой, и это был единственный эпизод в моей жизни, когда мне довелось общаться с ней на сцене. Но я до сих пор помню эти незабываемые впечатления. Было безумно интересно, и в то же время было ощущение большой сопричастности к легендарной личности. В то время Муслим гремел по всему Союзу, и не было человека, который бы его знал. А тут в кулуарах шепчутся: «Айшет Магомаева!..».

По словам Вербицкого, Айшет Ахмедовна смогла изобразить в «Черных розах» Мать с большой буквы: «Когда я выходил на сцену в первый раз, у меня был мандраж. Айшет Ахмедовна заботливо отнеслась ко мне, помогала. По ходу действия она гладила, целовала и обнимала меня, плакала со мной. Так же по-матерински она успокаивала и понимала чувства начинающего актера, проявляла материнскую заботу и опеку».

В реальной жизни все было не так просто: материнские чувства Магомаевой были сопряжены с трагическими переживаниями. В театре ее родственные связи не афишировались. Слишком много ходило вокруг разрыва матери и сына слухов и сплетен. У публики, конечно, возник бы вопрос: почему он (Муслим) там, в Москве, а она здесь?

1980 год. Айшет Магомаева с коллегами по театру (5-я справа)

Их не осмеливались задать ей даже самые близкие подруги. Не откровенничала и сама Айшет. Хотя по характеру она была очень веселой, жизнерадостной и общительной женщиной, личные темы никогда не обсуждала.

О причинах разлада с Муслимом она, правда, как-то обмолвилась с одной подругой, тоже актрисой. «По ее пересказу выходило так, что в семье погибшего мужа, отца Муслима, ее осудили дважды, — говорит Валентина Осипова, ссылаясь на то, что слышала. — Сначала за то, что вопреки восточным традициям не осталась в семье, не бросила учебу, а продолжила учиться на актрису. Потом, вторично, за то, что отвезла Муслима к дедушке и бабушке. Муслим в детстве был хулиганом, чуть не связался с плохой компанией — так она пыталась его спасти. Поэтому у него было отторжение, а у нее — страдания».