Аарон Хотчнер - Папа Хемингуэй

На охоте Гэри, более быстрый и точный в движениях, не так метко стрелял по уткам, как Эрнест. Мы охотились каждый день, невзирая на погоду, но однажды, когда свирепый буран вынудил нас остаться дома, перед нами вдруг возник Гэри с огромным копченым гусем в руках. Эрнест тут же достал бутылку шабли, охлаждавшуюся на морозе, и мы уселись за стол перед горящим камином. Так и провели весь день, потягивая шабли и отрезая кусок за куском удивительно нежного мяса.

— Как хороша эта земля мормонов! — воскликнул Гэри. — Умеют они жить.

— По сути, я настоящий мормон, — сказал Эрнест. — Ведь у меня было четыре жены, — продолжал он, сделав глоток вина. — Честно говоря, если бы можно было начать жизнь сначала, я бы точно стал мормоном.

Слегка стесняясь, Гэри признался Эрнесту, что наконец, по прошествии многих лет, чтобы сделать приятное жене Роки и дочери Марии, принял католичество. Однако, сказал он, ему это все не очень нравится, и он сомневается в правильности сделанного шага. Эрнест же заметил, что сам он плохой католик и советов никаких дать не может, но думает, что в конечном итоге все будет хорошо.

А потом стали говорить о работе. Гэри спросил, есть ли что-нибудь в планах Эрнеста, что подошло бы и ему.

— В мои годы охотишься за главными ролями, как хищник за добычей.

Эрнест обратился ко мне, и я предложил «За рекой в тени деревьев».

— Отличная идея, — обрадовался Эрнест. И, повернувшись к Куперу, заметил: — Тебе надо просто сыграть Роберта Джордана, постаревшего на десять лет.

Купер еще не прочел книгу, но обещал, что, как только приедет в Голливуд, тут же ее достанет.

В марте 1959 года я закончил работу над сценарием трехчасового телеспектакля «По ком звонит колокол», в котором должны были сниматься такие актеры, как Джейсон Робардс, Мария Шелл, Морин Степлтон и Эли Уоллах. И вот я снова в Кетчуме. Предполагалось, что мы поедем на машине в Ки-Уэст. Я думал, что доберусь с Хемингуэем до Нового Орлеана, где сяду на самолет и полечу в Голливуд.

Пока меня не было, Эрнест приобрел в Кетчуме собственное жилище — купил современный кирпичный дом у склона горы, на берегу реки Вуд. В ее кристально чистой воде даже водилась форель. Из любого окна открывался вид, от красоты которого просто захватывало дыхание.

Перед нашим отъездом Эрнест выпустил на волю сову, выглядевшую при этом довольно грустной. Мы отнесли птицу в лес и посадили на то самое дерево, где Эрнест ее нашел. Однако, вернувшись к машине, обнаружили, что сова снова с нами.

— Наверно, мы были с ней слишком нежны и она ослабла, — волновался Эрнест. — Теперь она будет сидеть и ждать, что кто-нибудь принесет ей утреннюю мышку, и так и умрет от голода.

— Но ты не можешь взять ее обратно, — сказал я, чувствуя, что у него в мыслях. — Это — сова, и я не думаю, что кто-либо из твоих друзей или знакомых захочет предоставить ей отдельную комнату в своем доме.

— Ну хорошо, что же я должен делать? Привязать ее к дереву?

Эрнест опять попытался уговорить сову остаться на дереве, но птица снова прилетела к машине. Так мы втроем и вернулись домой, и уже позже, без Эрнеста, я с Дьюком Мак-Мулленом отвез ее в лес, и на этот раз она все-таки осталась на своем дереве.

Дорога, которую Эрнест выбрал, вела на юг, через Неваду и Техас к границе с Мексикой. Мы должны были ехать вдоль Рио-Гранде от Эль-Пасо к Мексиканскому заливу. Кетчумская машина Хемингуэев была слишком стара для такого путешествия, поэтому нам пришлось взять на прокат «шевроле-импалу». Мэри наготовила разной дичи, и мы хорошенько упаковали все припасы в пакеты. В багажник Эрнест уложил — на всякий случай — пару бутылок «Сансерре». А с собой в кабину мы взяли запас бутылок в специальной кожаной сумке, наполненной льдом.

Через Неваду и Юту мы проехали довольно легко, без приключений. Можно было ехать на автомате — в марте здесь очень мало машин, и мы мчались со скоростью восемьдесят миль в час. А по сторонам, справа и слева, возвышались бесконечные горы и простиралась серая пустыня. Эрнест наслаждался каждой минутой пути. Он вспоминал первые автомобильные поездки, игорные дома в городках, которые мы проезжали, охоту в отдаленных районах и походы в горы. Каждый раз, когда мы проезжали какой-нибудь город, он вспоминал, как там хорошо жилось в донеоновые времена.

Завтракали мы прямо в машине. Мэри вытаскивала своих куропаток или чирков, появлялось холодное «Сансерре», а потом я нажимал на газ, и машина пускалась в галоп. У Эрнеста наступало время сиесты, и он откидывался на сиденье, давая отдых спине и груди.

Больше всего Эрнест любил путешествовать на машине, это был его любимый вид туризма: машина мобильна, в окна видишь то, мимо чего проезжаешь, а кроме того, автомобиль спасает от контактов с другими туристами. В кабине любой из наших машин — «ланчии», «паккарда» или «шевроле», была настоящая куча-мала из зонтов и плащей, жилетов и пиджаков, ботинок и туфель, различных продуктов, карт, биноклей, бутылок с виски, бутылок с вином, флаконов с лекарствами, камер, кепок, журналов, газет, книг, папок (с рукописями, над которыми Эрнест работал), контейнеров со льдом, стаканов, лимонов, ножей и запасных носок.

Первую ночь мы провели в небольшом городке Элко, штат Невада, в отеле «Стокман». Это был маленький, но шумный центр игорного бизнеса. Здесь мы встретились с двумя приятелями Эрнеста. Он с ними не виделся с тех бурных дней в Кетчуме, заполненных игрой и азартом. Теперь они, Фрости и Пурвис, работали в казино отеля «Стокман».

На следующий день мы прибыли в Лас-Вегас. Эрнест раньше здесь не бывал. Джек Энтраттер, владелец отеля «Сэндс», пригласил нас остановиться у него. Но когда мы подъехали к отелю и Эрнест увидел у главного входа нескончаемую череду роскошных, закутанных в дорогие меха дам, он тут же решил отказаться от приглашения и ехать дальше. Так бы и случилось, но в этот момент у входа появился сам Энтраттер и, встретив нас, провел Эрнеста в его апартаменты, которые распролагались в другом доме и довольно далеко от центрального здания.

Мы провели в Лас-Вегасе два дня. Эрнест наслаждался жизнью, играя в рулетку, посещая концерты, попивая коктейли и обсуждая проблемы азартных игр с Энтраттером и его парнями в баре отеля, где он также успел поговорить и о последних соревнованиях по боксу с парой спортивных менеджеров, о сражении на Булдже — с официантом, одетым в военную форму, и о литературе — с хорошенькой хористкой, получившей степень магистра в Техасском университете и прочитавшей все его книги.

Дорога по Техасу от Игл-Пас в Ларедо и Корпус-Кристи оказалась удивительно живописна — вся земля была покрыта ковром из весенних цветов. В Корпус-Кристи мы остановились в очаровательном современном отеле «Сан энд Сэнд», на самом берегу залива. Портье тут же попросил у Эрнеста автограф для сына, сказав, что тот просто обожает книги Хемингуэя. Эрнест с удовольствием согласился, достал книгу и приготовился написать пару слов для юноши.