Михаил Ильинский - Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Постепенно улучшается правовое положение 19 млн итальянцев, проживающих за пределами страны и получивших возможность голосовать и выбирать своих представителей в палату депутатов и сенат парламента.

К каким социальным группам населения относятся итальянские эмигранты? Из 3 644 502 итальянских граждан, зарегистрированных в консульствах за рубежом, 51 % – служащие промышленных предприятий и банков; 30 % заняты в сфере услуг; 16,2 % – лица свободных профессий; 2,8 % – фермеры. 58 % эмигрантов поддерживают Кабинет Берлускони.

В развитии иммиграционных потоков в 2000–2004 годах особое значение приобрели смешанные браки. «Италстат» провел опрос и выяснил, что итальянцы-мужчины при оформлении браков с иностранками в 33,4 % случаев отдают предпочтение выходцам из стран Восточной Европы – Румынии, Польши, Украины, России. У итальянок иной вкус: 36,8 % предпочитают африканцев, прежде всего из Марокко и Египта; избранники из Восточной Европы составили всего 10,3 %.

Большое прогрессивное звучание получил закон, принятый по предложению правительства С. Берлускони в августе 2002 года о положении иностранцев в Италии. При правительстве Берлускони в 2002–2003 годах значительно упрощен процесс знакомств и контактов по Интернету. В 2003 году парламент Италии принял особые положения о порядке усыновления детей.

Описанный ниже случай вызвал полемику в печати и на телевидении, привлек внимание общественности и юристов, обсуждался в комиссиях итальянского парламента.

24-летняя русская девушка Елена приехала в Италию по приглашению подруги из Кишинева. Медсестра по образованию, Елена не смогла найти работу на законных основаниях, попала в сети «ночных русалок». Однажды вновь появилась «подруга» и предложила Елене «заработать значительные деньги за девять месяцев при достойной обеспеченной жизни». Елена все поняла не сразу. Смысл предложения сводился к следующему: одна молодая супружеская пара не могла иметь детей; жена дала согласие на то, что муж (под ее контролем) вступит в отношения с другой женщиной, та родит младенца, передаст его супругам и навсегда исчезнет из Италии и из их жизни. Роль «живого инкубатора» предлагали Елене. Девушка согласилась. Двое албанцев доставили Елену в Болонью, затем в Милан и разместили на заброшенной вилле в саду. Здесь произошла встреча с будущим отцом. Медицинский и другой уход, питание, обслуживание – все было безупречным. Когда Елена родила мальчика, ей отсчитали положенные по контракту 60 купюр по сто долларов, выдали авиабилет на вылет из Италии, отвезли на аэродром. И здесь у Елены проснулось чувство материнства. Как быть? Начались юридические баталии. Положение самой Елены было очень сложным: виза на пребывание в Италии была давно просрочена, женщина находилась на Апеннинах в нарушение всех существующих законов и должна была быть экстрадирована – выпровожена из страны. Но как поступить с младенцем, который родился и записан итальянцем? Теоретически все решалось в пользу отца, а значит в пользу итальянской супружеской пары, но юристы предвидели еще многие трудности…

В данном случае отцу не придется усыновлять малыша – это его ребенок, а то пришлось бы выполнить многие обязательные формальности, которые на протяжении десятилетий из-за несовершенства закона омрачали существование и тех, кто усыновлял оставленных или «приобретенных» детей, и настоящих родителей ребенка. Речь идет о судьбе примерно трех тысяч малышей, приобретающих ежегодно новых родителей, и, возможно, навсегда теряющих своих собственных отцов и матерей. В 2003 году новых родителей на Апеннинах обрели более 1020 малышей итальянского происхождения и 2180 – иностранцев. В основном это выходцы из Восточной Европы: России, Украины, Румынии, Польши, а также из стран Азии, Африки, Латинской Америки.

– При усыновлении (удочерении), – говорит видный политический деятель Катя Белчилло, – должны точно соблюдаться все государственные законоположения, которые определяют статус родителей, взявших на себя заботу о чужих детях и назвавших их своими. Теперь «приемными» родителями, по решению парламента, могут стать только супружеские пары, в которых каждому супругу не более 45 лет (ранее было 40 лет). При этом супруги до приема ребенка должны прожить вместе не менее трех лет. Если речь идет о детях-близнецах, то их нельзя разлучать. Каждую заявку об усыновлении суды или другие органы местной власти должны рассматривать в срок не более чем 90 дней.

Конечно, бездомные, «бородачи»-барбони прав по усыновлению не имеют, ибо не могут гарантировать крышу над головой и достаточный заработок.

В Москве ныне около 60 тыс. бездомных. Однако «бомжизм», чтобы там ни говорили критики социальной политики государства, – явление не только российское. Хотя между московским бомжом и, скажем, римским есть немалая разница.

Итальянских «барбони» («бородачей») – небритых, грязных, нигде не работающих, не имеющих жилья, а зачастую и не желающих обрести постоянный кров – в одном лишь Вечном городе около 15 тыс. Они просят милостыню весьма изощренно и изобретательно, презирают открытое воровство, унижающее их человеческое достоинство. Те же, что сидят на тротуарах торговой улицы Корсо и у вокзалов, к подлинным «кастовым» «барбони» имеют весьма отдаленное отношение: это как правило иноземцы – шведы, немцы, югославы и др. Одни просят милостыню из-за нужды, для пропитания собак и иной живности; другие – из «спортивного» и другого интереса. Последние по «философии» и «образу жизни» уже ближе к настоящему римскому типу «бородачей».

Власти итальянской столицы по инициативе Кабинета министров Берлускони неоднократно пытались избавиться от бродяг, портящих «визитную карточку» величайшего из городов Европы и мира. Строили дома гостиничного типа, куда почти насильно помещали «барбони», но дети улиц вскоре вновь оказывались под звездами. Видимо, жизнь в замкнутом пространстве вступала в противоречие с вольнолюбивым духом «барбони».

Один из идеологов-теоретиков «бородачей» – Эвио Ботта. Внешний вид у него весьма характерный: худой, с черными взъерошенными волосами, усами, бородой, в грязно-голубой рубахе, синих брюках, светлом мятом пиджаке, в кожаных сандалиях на босу ногу. Я застал его сидящим на ступеньках перед церковью Святой Марии в Затибрье. Он проводил нечто вроде семинара с пятью «коллегами».

Нельзя не упомянуть о том, что Эвио Ботта открыл так называемый «университет уличных наук», а себя назначил «ректором Великолепным» (самое высокое ученое звание среди просвещенных бродяг). На главном факультете, где готовятся «кадры барбонологии», пять доверенных профессоров-экспертов. Среди них – 25-летний сын Эвио (самому ректору-идеологу едва исполнилось сорок лет).