Ольга Круглова - Япония по контракту

Дома она заварила зелёный чай, вдыхая смесь запахов моря и луга, открыла пакет с хлебом. Хлеб уже был нарезан толстыми кусками, тонко эту ватно-белую массу не нарежешь. И жевался хлеб, как вата. Съесть кусок удалось, только подсушив его в печке. Большой ломоть занял всё маленькое пространство духовочки. Подождав, пока хиленькое пламя справится с непосильной для него пухлой грудой, она сжала пальцами мягкие бока бутылки с мёдом — из пластмассового носика легко полилась струя. Мёд был несерьёзный, жидкий, с конфетным привкусом, но это был японский мёд! День начинался замечательно! И обещал так же хорошо продолжиться — супруги Кобаяси устраивали специально для неё домашний обед. Хидэо заехал за ней.

Машина пошла по шоссе вдоль леса — Кобаяси жили в пригороде.

— Мы совсем недавно купили этот дом, — рассказывал Хидэо, — а прежде жили с родителями в маленьком посёлке, в двадцати километрах от города. Я ездил в течение тридцати лет, с тех пор, как стал студентом.

После смерти отца родительский дом достался Хидэо и он решил его продать и переехать в город. Пятидесятилетний Хидэо надеялся стать профессором, а для репутации человека, мечтающего получить эту должность, нехорошо жить чуть ли не в деревне.

— На жильё в центре денег не хватило, — Хидэо рассказывал хотя и не очень охотно, но честно. — Даже на окраине за дом пришлось заплатить сорок пять миллионов йен! В долларах — больше четырёхсот тысяч — в Японии дорогая земля. Но владеть ею очень выгодно. Из-за земли владелец дома всегда богаче владельца квартиры.

К деньгам, вырученным от продажи родительского гнезда, Хидэо добавил собственные сбережения и взял в банке кредит.

— Мы с Намико спланировали так, что до моего ухода на пенсию я как раз успею его выплатить, — Хидэо говорил, а она завидовала японцам, которые могли распределить свои денежки на десять лет вперёд и не сомневаться, что всё сбудется.

Свободной земли в городе не было, и новый район, где поселились супруги Кобаяси, построили на террасе на склоне холма. Ровного места было мало: всего три короткие улочки, одним концом утыкавшиеся в холм, другим — в обрыв.

— Пространство в Японии — дефицит, — Хидэо указал на дальний конец улицы, где трудился бульдозер, отрезая от горы площадку для нового строительства. — Мы очень экономим землю.

Узкую дорогу покрывали ровные прямоугольники свежего ремонта — случись тут выбоинка, объехать её было бы негде. Ровные ряды двухэтажных домиков были обведёны узкими рамочками садиков. Одинаково серенькие типовые дома, с одинаковыми розовыми пластмассовыми навесами для машин… Но ей, обитательнице ящика номер сто сорок на пятом этаже московской бетонной трущобы, эти жилища на земле показались мечтой и раем. Улыбаясь, смотрела она, как весеннее солнце весёлыми зайчиками прыгает по серой блестящей черепице крыш.

— Раньше из окон нашего дома открывался вид на океан. Но теперь участок продали, — вздохнул Хидэо. — Кто же его оставит, когда так мало места? Теперь здесь стройка… — Новый дом поднимался густым частоколом тонких деревянных брусьев каркаса. — Многочисленные опоры делают строение устойчивым при землетрясении, — объяснил Хидэо.

Япония постоянно думала о землетрясениях: покупая столы, строя дома… Стен у дома ещё не было, но тяжёлая черепичная крыша уже лежала на опорах. Рабочие обшивали каркас тонкими, кажется древесно-стружечными плитами. Два человека легко поднимали их и быстро прикрепляли к опорам, словно орудуя детским конструктором — дом рос прямо на глазах.

— Всего месяц назад этой стройки не было, — сказал Хидэо. — А теперь дом почти готов!

Тонкостенный домик казался несерьёзным, дачным. Стройка, огороженная синей пластиковой сеточкой, мирно уживалась с чистенькими соседями, не создавая ни мусора, ни грязи. Рабочий щёточкой сметал с тротуара слкчайно залетевшие мелкие щепочки и стружки. Его голову зачем-то укрывала каска. Наверное, тоже на случай землетрясения?

Машина въехала на плитки дворика, вымытого так чисто, словно здесь уже начинался дом. Остановилась, едва не задев колёсами крыльцо. Они прошли по дорожке длиной в три шага, вошли в прихожую размером метр на метр… Ничего кроме обувного шкафа и двух больших деревянных кукол, стоящих на полу, в прихожей не было, вешалке тут места не нашлось. Улыбающаяся Намико забрала её пальто и куда-то унесла. Хидэо, следуя правилам японского гостеприимства, придвинул поближе к гостье нарядные новые тапочки, сам убрал её туфли в шкаф, приоткрыв ряд идеально ухоженной обуви на пластмассовых колодках. Комната, открывшаяся вслед за микроскопической прихожей, казалась очень большой. Но помещались в ней и столовая с обеденным столом, и кухня, отгороженная высоким посудным шкафом, и гостиная с диваном, журнальным столиком и креслами… К гостиной в западном стиле примыкала японская гостиная с татами. Вообще-то, это была другая комната, но оклеенная бумагой перегородка фусума, отделявшая её от гостиной, теперь была раздвинута.

Этот нехитрый японский приём добавлял помещению простора. Раздвижные перегородки и минимум мебели — так японцам удавалось преодолеть тесноту своих жилищ. На татами кроме телевизора стоял только низкий столик с подушками вокруг.

— Здесь я отдыхаю после работы, — сказал Хидэо. — Мы, японцы, предпочитаем смотреть телевизор, сидя на татами. — Две стены гостиной, сплошь стеклянные, раздвигались, присоединяя к дому сад. — Наш японский дом готов в любую минуту слиться с окружающим миром, открыться ветру, солнцу, — говорил Хидэо. — Мы придерживаемся старых традиций даже в новостройках, сохраняем серые черепичные крыши с загнутыми уголками, рыбку на коньке, мелкую клеточку переплётов на окнах, раздвижные стены, татами…

Хидэо повёл её показывать дом, приоткрыл дверь комнаты, где жила его мать, чтобы дать гостье полюбоваться самыми ценными вещами в доме: двумя старинными вазами, стоявшими в специальной нише — токонома. Старушка смотрела телевизор, сидя на татами на коленях.

— Она может оставаться в таком положении часами. Молодые это умение утеряли, да и мы… — Хидэо махнул рукой.

Гостья нахваливала строителей, подогнавших отшлифованные доски ведущей на второй этаж лестницы так тщательно, что стыки трудно было различить и глазом, и рукой. А Хидэо, стесняясь, повторял:

— Дом у нас скромный, деревянный…

И не обращал внимания на рассуждения о том, как полезны для здоровья деревянные дома.

Второй этаж по площади был меньше первого.

— Это — тоже наша традиция, — вздохнул Хидэо. — В одной из крошечных комнат на татами стояли две кровати, занявшие всё пространство. — Комнаты рассчитаны на сон в футонгах, с ними было бы просторнее. Но мы привыкли спать по-западному, на кроватях. — В ванной тоже было тесно, потому что короткую японскую офуру познавшие западный комфорт хозяева заменили длинной ванной. — Только комнату для гостей мы сохранили в японском стиле — сын и невестка спят в футонгах, когда приезжают в гости, — рассказывал Хидэо. — Для кроватей тут нет места. Зато я выкроил кабинет, заставил строителей поставить ещё одну перегородку.