Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Получив предложение Дона, я позвонила родителям, чтобы сообщить им последние новости, но мне так и не удалось ничего им рассказать в тот день. Трубку взял отец и загробным голосом сообщил мне ужасные вести, от которых земля ушла у меня из-под ног. Как оказалось, пока я была в поездке, застрелился муж моей младшей сестры. Он покончил с собой прямо на парковке около дома ровно в тот момент, когда моя мать отлучилась взять ключи от своей машины. Видя подавленное состояние зятя, мама как раз собиралась отвезти его в церковь, но не успела довести дело до конца. Выслушав такие ужасные новости, я словно в тумане повесила телефонную трубку: суровая реальность жизни снова напомнила о себе.

Ища утешения и сочувствия, я обратилась к Дону, но он с прохладцей воспринял мои переживания и сказал, что не хочет обсуждать это происшествие.

Изрядно напуганная холодностью Дона, я вспомнила своего бывшего бойфренда: «Боже мой, Арнольд! Где же ты, когда больше всего мне нужен?» В этот трудный момент, как никогда ранее, я нуждалась в его поддержке и немецкой рассудительности. Я знала, что Арнольд любил покончившего с собой Джеральда, мужа моей сестры, и помог бы мне пережить утрату. В общем, я оказалась в ситуации, когда мне пришлось самостоятельно справляться с той бурей эмоций, которая накрыла меня после получения известий из дома.

Находясь в каком-то сомнамбулическом состоянии, я приняла не совсем приятное для себя решение, которое поддержали мои родственники. Я пришла к тому, что сейчас не будет проку от моего возвращения домой и что мне надо ехать в Нью-Йорк на встречу с Маргаритой, как это и было обговорено ранее. Боже, как это было ужасно!

По завершении одного из самых беспокойных и нервных уик-эндов Дон вернулся к себе домой в Калифорнию, а я осталась в Атланте со своими приятелями. Я планировала отдохнуть в Атланте две недели и после отпуска пойти на специальные курсы для преподавателей, но все мои планы пошли прахом из-за внезапной отмены учебных занятий. Боже, как же я переживала в тот момент, что решила остаться из-за этой самой учебы в Атланте и не лететь домой! Не зная, что мне предпринять, я решила позвонить Маргарите, чтобы согласовать наши планы, – ведь я уже знала, что не успею попасть домой на похороны Джеральда, а отмена курсов лишь усугубила мое беспокойство и неуверенность. От всех этих метаний становилось лишь хуже, и мне было ужасно неудобно перед своей сестрой, племянниками и родителями за свой некрасивый поступок. Смогут ли они меня когда-нибудь понять и простить? К моему великому облегчению, сестра с пониманием отнеслась к моему решению, ведь ее муж уже отошел в мир иной, и я со спокойной душой полетела домой.

Мой приезд домой лишь напомнил моим родным о постигших нас потерях: за последние полгода наша семья потеряла двоих мужчин. Эти потери обескровили нас – у нас больше никогда не будет заводилы Арнольда и балагура Джеральда.

Второй раз в жизни я столкнулась с тем, что мне пришлось поумерить свои амбиции и пожить какое-то время в доме престарелых, которым управляли мои родители. Десять лет назад наша семья была вынуждена уехать из великолепного дома в Кейп-Коде, а сейчас я покинула роскошный дом Арнольда. Я была рада, что родители дали мне пристанище, но тем не менее все же задумалась о своих дальнейших шагах.

Для начала я решила съездить к Арнольду еще раз, чтобы убедиться, что ничего там не оставила. Перед отъездом я просила родителей забрать мои вещи из дома Арнольда, но они по какой-то непонятной причине забыли об этом поручении, и поэтому я решила проверить все сама. Арнольд как раз вернулся домой после съемок в фильме, и, созвонившись, мы договорились, что я зайду к нему 30 июля, в день его рождения.

Когда я пришла к Арнольду домой и позвонила в звонок, дверь мне открыл наш давний приятель Джон Балик, который сказал, что Арнольд пошел на фотосессию. Сам Джон пришел к Арнольду, чтобы помочь с организацией вечеринки, и с гордостью рассказал мне о том, что ему удалось собрать внушительную сумму с приглашенных гостей, на которую он купил золотые столовые приборы. Услышав рассказ Джона, я воскликнула:

– Как хорошо, что ты мне напомнил о столовых приборах, – мои родители как раз забыли забрать медный и серебряный наборы! Но ничего страшного, я сама сейчас их заберу.

Наряду с перекраской кухни в белый цвет и флиртом с Карлосом в Гвадалахаре, «похищение» столовых приборов в сложившихся обстоятельствах стало одним из самых больших моих прегрешений перед Арнольдом. Мне еще предстоит жить с этими грехами дальше.

Вернувшись домой, я, смеясь сквозь слезы, представляла себе реакцию Арнольда, когда он обнаружит пропажу. Для меня этот случай стал доказательством того, что я снова могу вернуться к Арнольду, но со временем, однако, мне пришлось серьезно пересмотреть свои взгляды.

На следующее утро после дня рождения Арнольда меня разбудил его ранний звонок:

– Как жи ты магла забрать сталовое сиребро прямо перед началам вичеринки! Нам не с чего было есть, и всие это блогадаря тибе, Бар-бар-ха!

Хихикнув про себя, я сказала подходящую к случаю фразу:

– Но Джон уверил меня, что он подарит тебе новый столовый набор, и я решила, что вы сможете воспользоваться им во время вечеринки! Прости меня, Арнольд! И расскажи еще, как прошел вечер?

– Мы атлично повиселились на вичеринке, и было так интересно. В следущий раз, когда я пуду устраивать вичеринку, ты предешь, Бар-бар-ха?

– Я обязательно приду, Арнольд, – ответила я, дуясь на него за позднее приглашение и понимая при этом, что хотела бы закончить наш разговор на дружеской ноте.

Спустя некоторое время мне представился случай еще раз посмеяться над Арнольдом. Произошло это так: однажды, разговаривая с Фрэнком Зейном, я сказала ему, что, если он когда-нибудь решит продавать свою машину, я оставляю за собой право купить ее первой. К моему большому сожалению, я так никогда и купила машину у Фрэнка, но зато во время нашего общения он рассказал мне одну историю про Арнольда. Как-то раз, сразу же по возвращении Арнольда со съемок фильма, Фрэнк был на какой-то вечеринке и первый раз увидел, что Арнольд все время находится один. Рассказывая мне эту историю, Фрэнк добавил: «Барбара, Арнольда было не узнать – он весь вечер провел один, и у него был какой-то грустный и потерянный вид». Не скрою, слова Фрэнка словно пролили мне бальзам на душу.

Когда мои вещи были перевезены к родителям, я задумалась над тем, как мне жить дальше: хоть Арнольд и ушел из моей жизни, но он все же сохранял свое влияние на меня. С другой стороны, Дон предложил мне уехать от родителей и пожить у него дома. На это предложение я, немного нервничая, ответила: «Хорошо, но только при одном условии – мы будем жить у тебя, пока не поженимся». В очередной раз я отвергла все условности и сомнения и приняла не очень взвешенное решение.