Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы

К сожалению, не удалось уволить председателя Госкомдрагмета Е.Бычкова. У всех руководителей правительства — с Е.Гайдара и до В.Черномырдина — он всегда вызывал большие сомнения. Был уже и кандидат на замену. Однако заменить его не удалось — выручала его прошлая работа в Свердловске. Печальные результаты его деятельности известны. Если бы высшее руководство вняло нашим предложениям, то сегодня не пришлось бы разбираться с алмазными скандалами.

Приходилось «сражаться» и за себя: так, однажды на заседании правительства я резко оборвал вице-премьера Г.Хижу, к которому я в принципе всегда неплохо относился, но он часто лез явно не в свое дело и предлагал неприемлемые вещи. Например, он любил, будучи инженером(!), рассуждать о денежной массе вместо того, чтобы заниматься производительностью труда и эффективностью производства. Мой демарш произвел должное впечатление. Пару месяцев меня не трогали.

…Получение должности заместителя Председателя правительства побудило меня в 1993 году основательно заняться анализом проблемы неэффективности структуры и функционирования нашего правительства. Было очевидно, в условиях рыночных преобразований действует чисто советская неэффективная система управления. Надо сказать, что Е.Примаков и С.Степашин сохраняли ее и в 1999 году и потому, в том числе, и не имели результатов.

Тогда же я написал руководству страны подробную записку по данному поводу с предложениями по изменению структуры правительства, по прекращению дублирования функций ведомств, по сокращению числа вице-премьеров, выступающих какими-то странными «старшими министрами» без конкретных полномочий. Предлагалось также ликвидировать аппарат правительства в нынешнем виде, дабы не дублировать министерства и т. д. Тогда же, чтобы привлечь общее внимание, я обнародовал эти предложения в прессе.

К сожалению, ничего сделано тогда не было. Налоговая инспекция и налоговая полиция, фонд имущества и комитет по имуществу продолжали дублировать друг друга. Более того, идею сокращения числа вице-премьеров в начале 1994 года использовали для того, чтобы вытеснить из правительства меня, А.Шохина, С.Шахрая. Была попытка избавиться и от А.Чубайса (решение о его увольнении существовало в декабре 1992 года).

Поэтому, когда сегодня говорят о каких-то радикальных концепциях структуры правительства, я улыбаюсь, так как все это мы уже проходили, причем многократно. А воз и ныне там.

В качестве странных методов работы нашей власти в то время можно привести как пример постановления правительства по вопросу повышения цен на нефтепродукты. Дело в том, что в разгар подготовки к референдуму о доверии Президенту, правительству и реформам в апреле 1993 года кто-то доложил Б.Ельцину, что какие-то провокаторы повышают цены на бензин. Он, естественно, жестко потребовал объяснений от правительства.

Началась паника. Первый вице-премьер В.Шумейко попросил Госкомцен срочно написать проект постановления, который выправлял бы ситуацию. Результатом было безмозглое постановление о выплате чуть не всем подряд разницы между прежними и новыми ценами. Большего абсурда представить нельзя.

Несмотря на мои возражения, постановление подписали, а В.Черномырдин устранился от дискуссий с Президентом. Постановление уже в мае дезавуировали, результатом была потеря бюджетом нескольких сотен миллионов долларов — гигантская сумма и сегодня.

С другой стороны, в 1993 году мне и моим коллегам многое все же удалось. Реформы продвигались вперед. Так, одним из самых значительных своих и коллег достижений я, безусловно, считаю решение вопроса об отмене импортных дотаций.

Сегодня уже об этом забыли, а тогда это была одна из самых больших «черных дыр» в бюджете. Дело было предельно простым: вы закупаете что-нибудь за границей за государственный счет, а сами платите, допустим, всего 10 процентов от реальной стоимости товара. Понятно, что в стране никто не перепродавал этот же товар по такой низкой цене и разница фактически клалась в карман.

С самого начала я повел беспощадную борьбу с импортными дотациями как формой явной коррупции, хотя сопротивление всех ведомств было колоссальным. Никто из реформаторов в правительстве не верил, что это «явление» можно ликвидировать. На совещаниях наши противники устраивали истерики. Мне приходилось даже «угрожать» некоторым сотрудникам аппарата правительства, которые активно саботировали появление решений.

В конце концов, мне удалось сломать сопротивление и в несколько приемов ликвидировать эту кормушку для коррупционеров. Никто, правда, даже спасибо не сказал. Подумаешь, несколько миллиардов долларов общественных средств сэкономили! Эка невидаль!

Другая проблема, с которой мы столкнулись, состояла в управлении так называемыми внебюджетными фондами при различных министерствах. Их было несколько десятков. «Отщепляя» на начальной стадии часть доходов, они распыляли гигантские бюджетные ресурсы и выводили их из-под контроля правительства и Министерства финансов.

И вновь после длительной и изнурительной борьбы нам удалось ввести в бюджет полтора десятка внебюджетных фондов, что существенно улучшило финансовую ситуацию страны. Конечно, о ликвидации фонда «Газпрома» тогда и не мечтали, и только давление МВФ помогло с ним справиться через пару лет. О роли и месте социальных внебюджетных фондов (Пенсионный фонд, Фонд социального страхования и т. д.) дискуссии продолжаются, к сожалению, и по сей день.

Другими достижениями 1993 года я считаю ликвидацию неконтролируемых кредитов странам СНГ, повышение уровня процентных ставок в Сбербанке до реального уровня, покрывающего инфляцию [9] Сегодня это трудно понять, но до моего прихода в правительство в Сбербанк клали деньги под 8-10 процентов в месяц при инфляции 20–30 процентов, другими словами сбережения населения продолжали таять. , наведение порядка с распределением кредитов и бюджетных средств и многое другое, о чем речь еще впереди.

Длительные дебаты вызывала государственная система регулирования валютного рынка. Нам сегодня трудно представить, но в тот момент предприятия-экспортеры все еще были обязаны продавать часть своей выручки Центральному банку, а часть — на валютном рынке.

Де-факто это означало осуществление прямой эмиссии Центральным банком в увязке с объемом экспорта. Кроме того, это означало отсутствие нормального рыночного механизма формирования курса российского рубля. В.Геращенко система централизации валютных рёсурсов страны безумно нравилась (и нравится сегодня, в 1999 году).

Как только мы «выбили» из В.Геращенко решение о продаже всей валюты экспортеров на свободном рынке, сразу сложились уникальные условия для финансовой стабилизации.