Василий Яковлев - Генерал Кравченко

Перед рассветом 3 июля старший советник Монгольской армии И. М. Афонин выехал к горе Баин-Цаган, чтобы проверить оборону 6-й монгольской кавалерийской дивизии, и совершенно неожиданно обнаружил там японские войска.

Оценив опасность ситуации, Афонин немедленно прибыл к командующему советскими войсками в МНР Г. К. Жукову и доложил обстановку. Командование выехало в угрожаемый район, где успешно организовало оборону.

По боевой тревоге в воздух поднялась вся наша авиация. Было решено сорвать наступление врага до подхода наземных войск мощными бомбовыми ударами и губительным огнем истребителей.

На рассвете к переправе на Халхин-Голе и к горе Баин-Цаган потянулись эскадрильи наших истребителей и скоростных бомбардировщиков. Японская авиация поднялась в небо, чтобы сорвать удар и прикрыть наступающие войска. Разгорелись ожесточенные воздушные бои.

Сравнительно небольшая гора Баин-Цаган с пологими скатами стала походить на огнедышащий вулкан. Советские бомбардировщики СБ сбросили 6000 авиабомб на японские войска. Горели десятки танков, броневиков, бомбы вздымали фонтаны земли, тут же взрывались падающие самолеты. С высоты казалось, что в этом аду не осталось ни одной живой души.

Экипажи по нескольку раз в день сражались в этом огненном котле. За два дня боев летчики уничтожили в воздухе 24 японских самолета, но главное — сорвали наступление японских наземных частей.

…3 июля Кравченко встал затемно, вышел из юрты. К нему подошли комиссар Виктор Калачев, начштаба майор Петр Головин. Ветер с Халхин-Гола доносил глухое уханье взрывов. С четырех часов утра в воздухе стоял беспрерывный гул моторов. Эскадрильи бомбардировщиков СБ одна за другой тянулись к горе Баин-Цаган и к переправам через реку.

Кравченко, оглядывая степь и небо, сказал:

— Погода сегодня будет как всегда летная. Ночью японцы перешли в наступление. Сегодня мы будем разбирать конфликтные дела. Товарищ Головин! — обратился он к начштаба. — Отдайте приказ командирам и комиссарам эскадрилий, чтобы они были здесь через час. К этому времени я составлю план действий.

Ровно в пять все собрались в юрте Кравченко. Командир огласил приказ, указав направление и цели штурмовки, порядок действия эскадрилий. Приказ заканчивался словами: «Вылет в шесть ноль-ноль. Ведущим буду я».

Совещание длилось 13 минут.

Кравченко связался по телефону с командующим ВВС 1-й армейской группы полковником Гусевым и между ними произошел странный для непосвященных разговор:

— Разрешите сходить в гости, — начал Кравченко, — недалеко… несколько десятков шагов.

Полковник спросил:

— У вас все в порядке?

— Нам все известно… знакомый давно ждет.

— Разрешаю. Счастливо.

Ровно в шесть Григорий взмыл в воздух.

За ним со всех площадок поднялись истребители, и полк, строгим строем набирая высоту, полетел к дальним сопкам. Ведущим был Григорий Кравченко. За ним вели эскадрильи Василий Трубаченко, Константин Кузьменко, Александр Хирный, Виктор Рахов, Виктор Чистяков.

Участник этого налета комиссар эскадрильи Арсений Ворожейкин вспоминает:

«Мы летели двумя девятками за головным звеном командира полка майора Кравченко. Чтобы скрытно приблизиться к противнику и использовать внезапность, командир полка решил пересечь границу над облаками. Полк истребителей набирал высоту, справа и слева были тяжелые тучи. Дальше в небе Маньчжурии не было ни одного облачка. Командир довернул влево и начал снижаться в направлении вражеского аэродрома.

Замысел был таков: четыре эскадрильи произведут штурмовку самолетов на земле, а одна остается наверху на тот случай, если противник вызовет помощь с другого аэродрома.

Солнце светило в хвост. Линия стоянки самолетов, немного перегнутая, вырисовывалась почти под прямым углом, что позволяло начать атаку с ходу на широком фронте. Вслед за командиром полка лейтенант Трубаченко направил свою эскадрилью прямо на середину стоянки. Появление 22-го полка было для японцев неожиданным. Только после первых пулеметно-пушечных очередей они поняли в чем дело. Каждый И-16 имел в запасе по 3000 патронов. Эскадрилья лейтенанта Трубаченко была вооружена пушками. Огонь оказался метким. На аэродроме паника: одни бежали со стоянок сломя голову, другие падали на месте. Один И-97 попытался взлететь, но его сбил Трубаченко. Три пушечных самолета И-16 Ивана Красноюрченко били из пушек по зениткам, и они были подавлены огнем истребителей.

В клубах черного дыма внизу вскидывались ослепительно желтые языки бушующего пламени — это взрывались бензобаки японских истребителей. Сделав три захода, 22-й ИАП возвращался домой» [13] А. Ворожейкин. Истребители. Воениздат, 1961. .

Все самолеты совершили посадку на своих стоянках. Комиссар Калачев был ранее легко ранен, поэтому в бой не летал.

Он проверил, все ли вернулись в эскадрильях. Вот машина Кравченко. Летчик, не снимая шлема, перегибается через борт и хохочет.

— Эх, комиссар, и дали же мы им сегодня! Захватили врасплох, в три захода сожгли в пух и прах!

Калачев тоже смеется:

— А как же иначе! Так и должно быть, командир!

Между Владимиром Николаевичем и Григорием Пантелеевичем — настоящая боевая дружба. Кравченко искренне радовался и восхищался боевой работой своих друзей. Он много раз выручал в бою то одного, то другого. Всегда с жаром разбирал очередной бой, вспыхивая той стремительной энергией, которая бывает у людей, идущих в атаку. Комиссар был под стать командиру. Они были единодушны в воспитании своих подчиненных. Учили, что сила бойцов в спаянности, в боевой дружбе, во взаимной выручке, в крепкой дисциплине. И сами, командир и комиссар, подавали пример в этом.

Начальник оперативного отдела полка майор Эраст Цибадзе доложил в штаб ВВС о результатах налета на японский аэродром. Краткий доклад он закончил словами: «Все прибывшие самолеты в полном порядке и готовы к новому вылету».

Пока шла заправка самолетов горючим и боезапасом, летчики вспоминали подробности разгрома японского аэродрома. Командир 2-й эскадрильи Виктор Чистяков упрашивал Кравченко разрешить ему слетать к аэродрому и разведать, что там происходит. Кравченко разрешил с условием: если откуда-либо появятся истребители, боя не принимать и немедленно возвращаться на базу.

— Все будет в порядке, — ответил Чистяков и быстро скрылся.

Время идет, а Чистякова нет. Телефонный звонок. С командного пункта требуют три эскадрильи к фронту. Немедленно вылетели. Их повел командир первой эскадрильи Константин Кузьменко.

Через 10 минут второй звонок:

— Бой начался, силы равные, но к противнику подходят резервы, высылай остальных.