Андрей Танасейчук - Эдгар По. Сумрачный гений

Сама Элизабет По продолжала свои выступления в нью-йоркском Парк-театре до июля 1810 года, когда театр в очередной раз закрылся в связи «с отсутствием сборов». Кстати, он уже был закрыт по той же причине в начале года — с середины января по февраль. Можно только гадать, на какие средства в этот период существовала семья несчастной актрисы.

Судя по всему, сразу же после закрытия Парк-театра актриса покидает Нью-Йорк и вместе с сыном переезжает в Ричмонд (штат Виргиния). Можно утверждать, что уезжали они уже вдвоем — маленький Эдгар и его мама, отца рядом с ними тогда не было. Он навсегда исчез из их жизни предположительно весной того же года [15] Дж. Ингрэм, автор первой обстоятельной биографии поэта, утверждает, что Д. По сопровождал жену и детей в Ричмонд и там — по приезде — умер (см.: Ingram J. Edgar Allan Poe. His Life, Letters, and Opinions. Vol. I. L., 1880. P. 7). Но никаких фактов, подтверждающих версию, не приводит. .

К сожалению, более точную дату этого прискорбного события мы назвать не можем: исчезновение Дэйвида По-младшего — одна из многочисленных загадок в судьбе великого американского поэта.

По поводу исчезнувшего отца Эдгара По существует немало версий. Одни утверждают, что он сбежал (но куда?). Другие говорят о фатальном отравлении алкоголем. Третьи убеждены, что он скончался от скоротечной чахотки (но откуда сведения, что он болел туберкулезом?). Наконец, четвертые уверены, что в отчаянии он покончил жизнь самоубийством, бросившись в холодные воды Гудзона. Существует версия о том, что он завербовался матросом, отправился в плавание и сгинул без следа где-то в южных морях. Кто из них прав? Не беремся судить. Тем более что все это — только версии. Документы в пользу той или иной — отсутствуют [16] В своей недавно изданной беллетризованной биографии поэта британский романист П. Акройд утверждает, что Э. По только «делал вид», будто не знает, что случилось с отцом, но никаких сведений, раскрывающих тайну, не приводит. .

Как бы там ни было, уже 18 августа Элизабет По открывала сезон в театре города Ричмонда. Судя по всему, и там успех сопутствовал ей. Но, как отмечают те, кто впоследствии изучал жизнь и карьеру актрисы, в ее выходах на сцену в этот период нередко случались перерывы: видимо, связаны они были с болезнью. Хорошо известно, что уже тогда миссис По была больна чахоткой и болезнь стремительно развивалась. Бедственным, безусловно, было и ее материальное положение. Этими печальными обстоятельствами, скорее всего, объясняется и тот факт, что уже 21 сентября театр устраивает бенефис в пользу актрисы. После 21 сентября следует длительный перерыв: по свидетельствам биографов, сезон в театре в 1810 году длился до 13 ноября, но на сцене актриса уже не появлялась.

В конце ноября или в начале декабря (точная дата не установлена) у Элизабет Арнольд По рождается девочка — ее третий ребенок, которой дали имя Розали. Это была младшая сестра поэта. Забегая вперед скажем, что ей в отличие от братьев была суждена долгая жизнь: она не только переживет их, но пройдет довольно продолжительный по меркам того времени земной путь — без малого шестьдесят четыре года. Хотя с Эдгаром они воспитывались в разных семьях, но в детстве и юности много общались и друг друга очень любили.

В январе Элизабет По уже в Чарльстоне, выступает в составе местной труппы «Плэсидз». Это событие можно считать своеобразным возвращением в прошлое: в ее составе актриса выступала в 1798 году, по сути, только начиная свою карьеру. И вот возвращение. Но возвращение это было наверняка печальным: она была больна и, видимо, знала, что болезнь ее смертельна, а на руках у нее были двое младенцев.

Тем не менее даже в таких, поистине катастрофических для молодой актрисы условиях «шоу продолжалось»: она не только отыграла сезон в составе труппы, но даже отправилась с ней (и с детьми на руках) на гастроли и летом (в июне и июле) выступала в Норфолке.

Свой последний сезон (и последние месяцы жизни) миссис По провела в Ричмонде. Сейчас едва ли мы сможем ответить на вопрос, что ее заставило вновь переменить город и труппу. Но факт остается фактом: с сентября по ноябрь 1811 года она играла в составе той же компании артистов, которую покинула в прошлом году. Состояние здоровья ухудшилось до крайности, на сцене она появлялась редко. В ее пользу труппа дала несколько бенефисов — чтобы поддержать несчастную материально. О бедственном положении актрисы стало известно в городе, ей помогали — не только коллеги «по цеху», актеры, но и местные дамы-благотворительницы.

В биографии поэта Герви Аллен рисует весьма душещипательную картину:

«Ее печальное и безысходное одиночество изредка нарушали визиты ричмондских гранд-дам и женщин попроще, которые после тщательного осмотра модных новинок миссис Филлипс поднимались — отчасти из сострадания, отчасти из любопытства — в убогую мансарду, приютившую умирающую актрису и ее детей».

Откуда взялась эта версия о «мансарде» над модным магазином некой миссис Филлипс, ответить смог бы только сам биограф. Но его давно нет на этом свете, а версия о магазине, увы, не подтверждается. Впрочем, не существует и иных достоверных сведений о последнем земном пристанище несчастной актрисы. Одни пишут, что ее последние дни прошли в комнате над третьеразрядной таверной «Старая индейская королева», другие сообщают о некоем постоялом дворе, номере в местной дешевой гостинице, о доме 22201/2 по Мэйн-стрит и т. д. Но, повторим, это лишь версии. В чем упомянутый биограф был совершенно прав, так это в том, что актрисе и ее детям сострадали, им помогали, и в комнату (где бы она ни располагалась), в которой умирала актриса, действительно шли люди и несли что могли: еду, какие-то деньги, а кто-то и просто доброе слово.

В этом смысле сделанный актрисой выбор (возможно, случайный) в пользу Ричмонда (а не, скажем, Нью-Йорка или Бостона) можно считать очень удачным. Едва ли в мегаполисе (и тем более в Новой Англии) у нее нашлись бы покровители и благотворители. Жизнь ее завершилась бы в куда более тяжелых условиях. Да и судьба детей наверняка была бы прискорбной.

Один из жителей города — современник событий — непосредственно наблюдал за происходящим и тогда же писал в письме своей родственнице:

«Ты спрашиваешь меня о модных нынче фасонах. Единственный „фасон“ доминирует у нас в этом сезоне — благотворительность. Ты, верно, помнишь миссис По — очень красивая женщина, — так вот, она теперь серьезно больна (к тому же рассорилась и рассталась с мужем) и сильно нуждается. Ее комната сейчас — самое популярное место в нашем городе. Теперь искусство поваров и сноровка сиделок соревнуются с деликатесами, что доставляют в ее жилище. Кое-что от этого модного поветрия достается и другим страждущим. Похвальная мода — хотел бы я, чтобы она продлилась подольше».