Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

6. Все приказы по выходе их, а также и бумаги имеющие особое значение, как планы обороны, руководящие указания и т. п. в копиях по одному экземпляру одновременно с рассылкой в части или штаб корпуса представлять мне.

7. Донесения о списочном составе частей дивизии и количестве штыков в копиях также доставлять мне.

После этого дело несколько упорядочилось.

Со штабом корпуса у меня отношения были отличные, со штабом армии несколько натянутые, благодаря моему постоянному приставанию из-за снабжения дивизии, постоянных депеш с неподходящими, по их мнению, выражениями и т. д.

Но это меня не смущало, т. к. только такой своей назойливостью я достиг того, что к 1-му февраля у меня в дивизии не только было уже все полагающееся, но даже с большим избытком. Окончив же формирование, я быстро наладил свои отношения со штабом армии.

Постоянные мои поездки, посещения полков во второй половине января команды и батарей не могли не вызвать ряда приказов, которые я и привожу:

1. 23-го января 1917 г.

«Сего числа неприятельская артиллерия открыла огонь из тяжелых батарей по окопам 59-го Сибирского стрелкового полка, о чем командир полка немедленно доложил мне, прося разрешения обстрелять тяжелыми снарядами неприятельские батареи.

Несмотря на ряд моих попыток передать приказание командиру 1-й батареи 12-й тяжелой артиллерийской бригады, я не мог ничего добиться ни на батарее, ни на наблюдательном пункте не было ни одного офицера и отвечали какие-то бестолковые нижние чины. Пришлось прибегнуть к офицеру-наблюдателю 81-й артиллерийской бригады, через которого и было передано мое распоряжение. Только минут через 20–30 удалось командиру 81-й артиллерийской бригады переговорить с командиром батареи, таким образом было потеряно почти полчаса благодаря небрежно организованной службе в батарее.

После же открытия огня снаряды, вместо окопов, ложились перед немецкой проволокой, что доказывает насколько поверхностно произведена была пристрелка. Ограничиваюсь на первый раз выговором командиру батареи полковнику Попову [579]и приказываю ему немедленно принять меры, чтобы служба велась у него на батарее так, как того требует серьезность положения, а о том, как им организованно наблюдение, дежурство, связь, приказываю мне донести завтра же, а также, кто из офицеров должен был находиться на батарее и на наблюдательном пункте и не оказался там, когда я звонил».

2. 24-го января 1917 г.

«1. Обойдя вчера полковые околотки 59-го и 60-го Сибирских стрелковых полков вверенной мне дивизии, я нашел среди лежащих там больных 11 обмороженных стрелков 59-го полка и 27 обмороженных 60-го полка. Между тем донесения об обмороженных далеко не достигают этих цифр.

Усматривая в этом или небрежность или желание скрыть, не могу не обратить внимание командиров полков на такое нежелательное явление и предлагаю им в этом разобраться.

Опрашивая вышеуказанных стрелков, я не мог не обратить внимания, что в 59-м полку из 11 обмороженных 9 приходится на 3-й батальон, 5 из них на 11-ю роту. При этом я был поражен, что среди 11-й роты с обмороженными ногами младший унтер-офицер Зюдов [580]с 2 Георгиевскими крестами. Оказалось, что означенный унтер-офицер был послан за получением соломы, вернулся сильно озябший около 24 часов и был поставлен со своим отделением в окопы для наблюдения, не успев обогреться, простоял до 6-ти утра – результат обмороженные ноги. Правда, что позиция, которую в то время занимал 3-й батальон, самая не выгодная, т. к. ни одного укрытия в этой передовой линии нет и потому стрелки лишены возможности тут же обогреться, но такой большой %, падающий на один батальон и даже на одну роту, заставляет призадуматься – были ли приняты все необходимые меры со стороны ближайшего начальства, думаю, что нет. Случай с унтер-офицером Зюдовым меня приводит к этому печальному выводу. Уверен, что командующий 11-й ротой штабс-капитан Богданов [581], которого я привык считать за отличного ротного командира, разберется сам в этом деле и примет все меры для того, чтобы такие случаи не могли иметь места. <���…>

Дивизионному врачу приказываю возможно чаще посещать полковые околотки и проверять содержание в них больных и раненых, следить, чтобы легкие больные не залеживались, а серьезные обставлялись лучшим уходом.

2. В ночь с 16-го на 17-е января полки дивизии стали на позицию и приступили, таким образом, к боевой работе позиционного характера.

Благодаря позиционной войне и однообразной службе в окопах, при сравнительном затишье, а также и предстоящим усиленным ночным работам по укреплению позиций частями резервов, на строевые занятия остается мало времени. Вследствие этого люди невольно постепенно теряют воинский облик и распускаются, что особенно заметно и в полках командуемой мной дивизии в отношении нижних чинов прибывших пополнений.

Обращаю поэтому на это внимание гг. командиров полков, приказываю принять немедленно все меры к поддержанию в стрелках воинского духа, бодрости, сознания долга и укрепления веры в победу. <���…>

Стрельбой заниматься ежедневно и самым тщательным образом, чтобы из каждого нижнего чина по возможности выработать отличного стрелка.

В полках резервов найти подходящие места для устройства стрельбищ, при желании всегда можно все устроить. Кроме стрельбы из винтовок обратить особенное внимание на обучение бросанию ручных гранат: без практики толку никакого не будет.

Сейчас во время затишья на нашем фронте надо пользоваться часом для совершенствования стрелка.

Ежедневно, по мере возможности, вести занятия с младшими офицерами, час-другой из дня выкроить для сего всегда можно, это лежит на обязанности батальонных командиров. Командирам полков обратить особенное внимание на занятия с прапорщиками».

3. От 24 января 1917 г.

«Секретно. Представляется настоятельная необходимость выяснить современный состав и группировку сил противника на фронте дивизии, – главнейшим средством к этому является систематически производимая разведка его сил и расположения. Причем внимательное изучение позиции противника даст возможность к планомерной организации разведки и выбору соответствующих задач.

Начальникам боевых участков, организуя разведку, необходимо ставить определенные и вполне достижимые задачи разведчикам и настойчиво добиваться выполнения их, а не ограничиваться шаблонным способом, вроде: «Наши разведчики доползли до неприятельского проволочного заграждения, не будучи обстреляны – отошли обратно».

В общем, известно, что у неприятеля есть проволока, за проволокой окопы и люди, а в руках у них винтовки, а для того, чтобы проверить эту истину, не стоит затрачивать силы людей и время, а равно и рисковать жизнью. Необходимо узнать, какие части сидят напротив нас, как укреплена позиция противника, где пулеметные гнезда, где его бомбометы и минометы, много ли противника, кто у них в тылу, где их секреты и полевые караулы, каким образом ведется противником сторожевая служба и т. п.