Анна Франк - Убежище. Дневник в письмах

Передача на английском языке: «This is D-Day!» Генерал Эйзенхауэр обратился к французскому народу: «Stiff fighting will come now, but after this the victory. The year 1944 is the year of complete victory, good luck!» [57]

Передача на английском языке в час дня (в переводе):

11 000 самолетов приведены в боевую готовность и непрерывно доставляют на место войска и бомбят вражеский тыл. 4000 десантных судов, не считая катеров, непрерывно пристают к берегу между Шербуром и Гавром. Английские и американские части уже участвуют в тяжких боях. Речи Гербранди, премьер-министра Бельгии, норвежского короля Хокона, де Голля от Франции, английского короля и, разумеется, Черчилля.

Убежище взбудоражено! Неужто близится долгожданное освобождение, освобождение, о котором столько говорили, не слишком ли это прекрасно, не слишком ли похоже на сказку, чтобы стать реальностью? Неужели этот год, 1944-й, принесет нам победу? Пока еще мы этого не знаем, но надежда рождает жизнь, она возвращает нам мужество, она возвращает нам силу. Ведь мы должны мужественно перенести все страхи, лишения и страдания. Теперь наша задача – оставаться хладнокровными и твердыми, вонзить ногти себе в ладони, но не закричать. Кричать от страданий вправе Франция, Россия, Италия да и сама Германия, но не мы!

О Китти, самое прекрасное для меня в высадке союзников – чувство, что приближаются друзья. Эти ужасные немцы так долго притесняли нас и приставляли нож к нашему горлу, что друзья и помощь для нас все. Я говорю не только о евреях, я говорю о Нидерландах, о Нидерландах и всей оккупированной Европе. Возможно, как сказала Марго, в сентябре или октябре я таки смогу пойти в школу.

Р.S. Я буду держать тебя в курсе последних новостей.

Сегодня утром, и ночью тоже, в тылу у немцев с неба свалились соломенные чучела и манекены, ударившись о землю, они взрывались. Сброшено также много парашютных десантов, солдаты были вымазаны черной краской, чтобы в темноте не бросаться в глаза. В шесть часов утра пристали к берегу первые десантные суда, а еще до этого, ночью, на побережье было сброшено пять миллионов килограммов бомб. Двадцать тысяч самолетов участвовали сегодня в боевых действиях. Ко времени высадки десанта батареи береговой артиллерии немцев были разбиты; уже занят небольшой плацдарм, все идет хорошо, хотя погода плохая. Войска и население объединены «one will and one hope» [58].

Милая Китти!

Высадка – просто блеск! Союзники заняли Байо, деревушку на французском побережье, и теперь сражаются за город Кан. Ясно, что их цель – отрезать полуостров, на котором находится Шербур. Каждый вечер военные корреспонденты рассказывают о трудностях, которые приходится преодолевать армии союзников, о ее мужестве и воодушевлении, описывают самые невероятные эпизоды. Выступали по радио и раненые, которые теперь уже вернулись в Англию. Несмотря на ужасную погоду, самолеты летают и летают. Мы услыхали по Би-би-си, что Черчилль хотел лично принять участие в высадке, но отказался от своего плана по настоянию Эйзенхауэра и других генералов. Ты только подумай, какой он смелый, в его-то возрасте, ведь ему наверняка уже семьдесят лет! Здесь у нас волнение уже немного улеглось; но все-таки мы надеемся, что к концу года война закончится, да и пора! Нет больше сил выслушивать нытье мефрау Ван Даан; теперь, когда она уже не может допекать нас оттяжкой вторжения, она целыми днями ноет из-за плохой погоды. Так и хочется посадить ее в ведро с холодной водой на чердаке!

Все Убежище, за исключением Ван Даана и Петера, прочитало трилогию «Венгерская рапсодия». Это биография композитора, виртуоза-пианиста и вундеркинда Франца Листа. Книга очень интересная, но, на мой взгляд, там, пожалуй, слишком много говорится о женщинах; Лист в свое время был не только величайшим и знаменитейшим пианистом, но также и величайшим юбочником – вплоть до семидесяти лет. У него были романы с графиней Марией д'Агу, княгиней Каролиной Витгенштейн, танцовщицей Лолой Монтес, пианисткой Агнес Кингворт, пианисткой Софи Ментер, черкесской княгиней Ольгой Яниной, баронессой Ольгой Мейендорф, актрисой Лиллой как бишь ее и т. д. и т. п., до бесконечности. Там, где речь идет о музыке и других искусствах, книга гораздо интереснее. В ней появляются Шуман и Клара Вик, Гектор Берлиоз, Иоганнес Брамс, Бетховен, Йоахим, Рихард Вагнер, Ганс фон Бюлов, Антон Рубинштейн, Фредерик Шопен, Виктор Гюго, Оноре де Бальзак, Хиллер, Хуммель, Черни, Россини, Керубини, Паганини, Мендельсон и т. д. и т. п.

Сам Лист был славный малый, очень щедрый, ничего не требовал для себя, хотя и был непомерно тщеславен, всем помогал, превыше всего ценил искусство, обожал коньяк и женщин, не переносил вида слез, был настоящим джентльменом, не мог никому отказать в просьбе, не придавал значения деньгам, стоял за свободу совести, любил людей.

Милая Кит!

Вот и опять прошел мой день рождения, так что мне, стало быть, пятнадцать. Я получила довольно много подарков: пять выпусков шпрингеровской Истории искусств, гарнитур белья, два пояса, носовой платок, две бутылочки йогурта, баночку джема, два медовых пряника (малого формата), книгу по ботанике от папы и мамы, браслет из накладного золота от Марго, пачку бумаги «патриа» от Ван Даанов, биомальц и душистый горошек от Дюссела, сладости – Мип, сладости и тетради – Беп, и венец всего – книга «Мария Терезия» и три кусочка жирного сыра от Кюглера. От Петера красивый букет пионов; бедный мальчик уж так старался что-нибудь раздобыть, но не удалось.

Высадка союзников продолжается успешно, несмотря на скверную погоду, постоянные бури, ливни и волнение на море.

Черчилль, Смэтс, Эйзенхауэр и Арнольд побывали вчера во французских деревнях, занятых и освобожденных англичанами. Черчилль побывал на торпедном катере, который обстреливает побережье, похоже, он, как и многие мужчины, не знает, что такое страх; могу только позавидовать!

Сидя в нашей Задней Крепости, невозможно выяснить, каковы настроения в Нидерландах. Несомненно, люди рады, что Англия, которую они ругали за бездействие, наконец-то и сама засучила рукава. Некоторые все твердят, что, мол, английская оккупация нам здесь ни к чему, но эти люди не осознают, до чего несправедливы их рассуждения. В общем, ход мысли у них примерно следующий. Пусть Англия сражается, бьется и приносит в жертву своих сыновей за Нидерланды и другие оккупированные страны. Оставаться в Нидерландах англичане не имеют права, пусть покорнейше принесут свои извинения всем оккупированным странам, возвратят Индонезию прежнему хозяину и, обескровленные и бедные, вернутся к себе в Англию. Те, кто так думает, просто жалкие болваны, но, как я уже говорила, в Нидерландах таких болванов много. А позвольте вас спросить, что сталось бы с Нидерландами и соседними странами, если бы Англия воспользовалась одной из возможностей, какие ей часто представлялись, и заключила с Германией мир? Нидерланды стали бы немецкими, и точка!