Константин Евграфов - Николай Крючков. Русский характер

Фильм «Трактористы», в котором Крючков сыграл одну из любимейших своих ролей – тракториста Клима Ярко, вышел за несколько месяцев до войны.

Молодой актер создал потрясающий в своей убедительности и искренности образ типичного героя тридцатых годов, который станет для юношей не одного поколения примером для подражания. Ни актер, ни режиссер не ставили перед собой никакой конкретной пропагандистской задачи. Но когда тысячи и тысячи сверстников Крючкова, как и его экранный герой, пойдут в механизаторы, для него это будет открытием: он увидит, какие огромные возможности таит в себе искусство кино. В следующем году Крючков получит за эту роль орден Ленина, а сам фильм станет частью фольклора современной жизни.

С той поры прошло более шестидесяти лет, а песни героев картины можно услышать и сейчас: «Три танкиста, три веселых друга», «Броня крепка и танки наши быстры», «Здравствуй, милая моя, я тебя дождалси…»

Клим Ярко в своей неподдельной простоте и доступности для зрителей был одним из них, и они видели в нем не экранного героя, а родственного им человека, с которым всегда можно и посоветоваться, и поговорить по душам.

Однако кажущаяся простота в искусстве достигается лишь ценой тяжкого труда.

Рассказывают, что, когда впервые выставили картину А. Саврасова «Грачи прилетели», один из посетителей долго любовался ею, а потом не сдержался и воскликнул:

– Как все просто!

И автор, бывший тут же, сказал:

– Будет просто, когда переделаешь раз сто.

Так вот, Николай Афанасьевич, прочитав сценарий «Трактористов» (он назывался «Полюшко-поле»), прежде всего отправился, «соблюдая инкогнито», в одну из бригад машинно-тракторной станции (МТС), чтобы «пробензиниться» вместе со своими будущими героями и почувствовать себя в роли «очень свободно».

– После того как придет ощущение свободы, – говорил он, – а текст будет одухотворен мыслью и чувством, даже так называемый лобовой текст для меня, актера, перестанет быть лобовым. Я сумею погасить свои эмоции.

Крючков был влюблен в своего Клима не только за его «надежность».

– Самое главное, – пояснял он свою мысль, – не из головы сценариста он родился, нет. Таких людей, как Клим, я действительно встретил. Съемки проходили в селе Гурьевке, под Николаевом. И был там один парень, звали его Степан. Сам из демобилизованных красноармейцев, заводила, хлопец что надо. Я из его бригады не вылезал. Пропылился весь, пробензинился, промаслился, но и сам заправским трактористом стал. А главное – люди в моего Клима поверили. Горжусь этой ролью!

А что касается эмоций… Простора для их выражения у Крючкова в картине было предостаточно, как и у его партнеров на съемочной площадке: Марины Ладыниной, Бориса Андреева, Петра Алейникова и других участников фильма, которых собрал под свое крыло Иван Пырьев. Можно сказать, что выход картины на экране был их звездным часом – они стали одними из самых популярных артистов отечественного кино.

Правда, годом раньше Марина Ладынина снялась в фильме того же Ивана Пырьева «Богатая невеста», который имел грандиозный успех, а исполнительница главной роли стала любимицей зрителей. Но сколько же пришлось претерпеть создателям фильма, прежде чем он получил признание! Съемки шли на Украине, и не успели они завершиться, как в местной газете появилась статья с выразительным заголовком «Шкодливый фильм» («Вредный фильм»), в которой авторов фильма обвиняли и в шовинизме, и в извращении украинской жизни, и в искажении украинских национальных реалий!

После этого председателю кинокомитета осталось только наложить на ленту запрет. Но, «на всякий случай», все же послали в Кремль. Там ее просмотрели, и она очень понравилась Сталину. Это и решило ее судьбу. «Срочное тиражирование, спешный выпуск, – вспоминала Ладынина. – И нам к двадцатилетию кино – ордена за многострадальную «Богатую невесту».

Петр Алейников до «Трактористов» сыграл уже в четырех фильмах. Два из них («Встречный» и «Крестьяне») сейчас вряд ли кто и вспомнит, а вот «Семеро смелых» забыть нельзя. В этой картине Алейников сыграл роль самого юного участника полярной экспедиции повара Молибоги, который «зайцем» пробрался в трюм судна и таким образом совершил арктический рейс. Постановщик фильма и он же автор сценария Сергей Герасимов писал Молибогу специально для Алейникова и с самого Алейникова: ведь не случайно он даже оставил персонажу имя и отчество актера – Петр Мартынович. С этой ролью он сразу же вошел в большой кинематограф.

А с Крючковым Алейников впервые встретился на съемках фильма «Комсомольск». И они сразу же подружились. Николаю Афанасьевичу нравилась в Алейникове рабочая черточка, которая была характерна для него самого: свободно владеть профессией своего героя.

«Для того чтобы достоверно сыграть членов тракторной бригады, – писал Крючков, – Алейников с Андреевым накануне съемок «Трактористов» выучились водить трактора, поработали механизаторами в совхозе. А чтобы сыграть роль повара Молибоги, Петя брал уроки у известного кулинара. Когда к концу занятий он научился лихо, одним махом, переворачивать на шипящей сковороде десяток оладий, старый повар грустно заметил:

– Эх ты, мог бы человеком стать, а все в артисты какие-то метишь…

Кстати, в фильме «Комсомольск», опять же у своего учителя Сергея Герасимова, Алейников сыграл уже полного своего тезку – комсомольца-энтузиаста Петра Мартыновича Алейникова.

Из «трех богатырей» лишь для Бориса Андреева это был первый выход на съемочную площадку. Пырьев заметил этого типично русского богатыря во вспомогательном составе Саратовского драмтеатра, приехавшего на гастроли в столицу, и не побоялся доверить неопытному актеру в своем фильме одну из главных, к тому же характерных, ролей – Назара Думы, могучего и своенравного бригадира «непутевой» тракторной бригады. Андреев сыграл роль, по определению Крючкова, «этакого куренного атамана, уверенного в своей силе и непобедимости. И не стан у него полевой, а сложная запорожская вольница со своими неписаными законами и более чем своеобразным отношением к дисциплине, порядку».

На съемочной площадке Крючков и познакомился с Андреевым. И скоро их знакомство переросло в большую теплую мужскую дружбу. А первая их встреча не предвещала ничего хорошего.

Дело в том, что Андреев перед кинокамерой очень смущался – просто не знал куда руки деть, мрачно пыхтел, постоянно сдвигал на лоб свою кепку. Кстати, этот жест очень понравился Пырьеву, и он «прописал» его за Назаром.

«Выглядело это, признаться, довольно смешно, – вспомнит Крючков, – и, видать, не раз служило темой для досужих остряков. Я же об этом как-то не подумал и, желая парню одного лишь добра, простодушно и от чистого сердца крикнул ему однажды на всю съемочную площадку: